— Готово. Надеюсь, мой фотопортрет будет не хуже этого, — указал он глазами на картину, висевшую на стене.
Азалия вышла, а Даниил, привстав, вылил в ее недопитый коктейль содержимое непрозрачного пузырька.
Через некоторое время Азалия вернулась в комнату в пышном бальном платье нежно — голубого цвета. Размах подола платья достигал 4-х метров в диаметре. Многочисленные невесомые шелковые юбки таинственно шуршали и перекатывались при шаге подобно волнам океана. Верх платья из плотного шелка, расшитый серебряными нитями, утягивал талию. Небольшие бриллианты украшали неглубокий вырез платья. На обнаженных руках, чуть выше локтя, поблескивала белая газовая накидка, усыпанная мелкими бриллиантами. Крупные прозрачные бриллианты в ушах солнечными зайчиками играли на щеках Азалии. Розовые цветы были изящно и со вкусом вплетены в каштановые волосы.
Казалось, что моложавая принцесса медленно плывет в голубом пенном облаке морского прибоя, поблескивающем бриллиантовой россыпью. Комната стала казаться тесной для такого наряда.
Даниил усомнился в реальности происходящего: роскошная сказочная принцесса, с царственными манерами, с безупречно прямой спиной, в оглушительно дорогом и великолепном наряде, ровной плавной походкой торжественно шла ему навстречу. И дарила свою нежную улыбку исключительно ему.
Он представил ее навсегда уснувшей и прекрасной в окружении «морской пены» воздушных тканей, бриллиантов и нежно — розовых цветов. Его сердце бешено заколотилось. Он кинулся к ее ногам и, взволнованно, прерывающимся голосом проговорил: я люблю тебя. И тут же упал в обморок.
Очнувшись, он увидел над собой лицо прекрасной возлюбленной. Именно так он будет называть ее до тех пор, пока ее красота не отпустит его, не освободит от своих чар.
Азалия сидела на полу, придерживая руками его голову, и тревожно смотрела на него.
— Прости, дорогая, я напугал тебя? Прости меня, — и, улыбнувшись, добавил:
— Красота принцессы убила наповал слабонервного принца.
Азалия, похорошевшая и тихая, смотрела на него с обожанием. Впервые в ее жизни появился мужчина, которого она полюбила с первого взгляда и, что самое важное, он, похоже, также искренне полюбил ее.
Даниил взял за руку свою принцессу и повел к белоснежной софе. Усадив ее, принес недопитый ею коктейль и взял свой. Потом включил негромко музыку. Он молча пил коктейль. Они смотрели друг на друга. Все важные слова были сказаны и вслух и мысленно. Азалия придвинулась к нему, робко коснулась золотых локонов, и заглянула в его ультрамариновые глаза.
— Знаешь, — сказала она, сделав один глоток из бокала, я…, и, не договорив, замертво рухнула ему на руки.
Даниил мелко задрожал. Вот он кульминационный момент его любви! Нельзя медлить пока еще тело возлюбленной не стало чужим и неподатливым. Вскочив на дрожащие непослушные ноги, он стал укладывать ее на софе, пытаясь красиво разложить огромное платье. Он посмотрел на ее портрет и вложил в руки Азалии цветок. Остальные цветы разложил на полу рядом с софой. Снял портрет со стены и поставил у ее изголовья. Взял фотоаппарат и начал увлеченно щелкать, заходя с разных сторон, то удаляясь, то приближаясь, то вскакивая на стул.
Прошло примерно полчаса. Уставший и опустошенный, Даниил сел на пол. Немного погодя, он поднялся и подошел к своей навсегда уснувшей принцессе, поцеловал ее в лоб и пошел к выходу. Еще раз обернулся, чтобы запечатлеть в памяти комнату.
Он никогда не мелочился, не брал чужие деньги и вещи, как дорого они бы не стоили. Его больное воображение навязывало ему идею, что он артист, художник высокого класса, чьи гениальные произведения искусства останутся в веках. Его завораживал сам процесс творчества — создание фотографии смерти.
Считая цифровые фотокамеры лишенными художественных средств, фотограф Даниил Голденблюм, использовал раритетные пленочные фотоаппараты, типа «Leica», создавая необычные портреты, пейзажи, натюрморты. Многие известные люди из шоу — бизнеса и политики платили огромные деньги за собственные фотосессии, придававшие их облику привлекательный вид, и намекавшие на незаурядное внутреннее содержание. Таким волшебным образом талант художника преображал действительность. Иногда снимки, выполненные на подобном фотоаппарате, использовались для того, чтобы изменить прошлое клиента, молодость которого приходилась на расцвет пленочных фотокамер. На новых фотографиях человек представал перед зрителем с новой биографией. Биография была отмечена вещественными признаками тех лет, и записана на старинной фотопленке. Придирчивому взгляду критика было не зацепиться за эффекты состаривания снимка в цифровой фотосъемке, знакомые каждому школьнику по бесплатному онлайн — редактированию фотографий в интернете.