— Мои двоюродные сестры, близнецы. — Она глубоко вздохнула, помолчала и лишь затем тихо продолжала: — Страшная судьба. Всю жизнь старались вылезти из нужды, работали без выходных и праздников, одна была портнихой, другая — шляпочницей… А пять лет назад их убили. Обеих.
— Какой ужас! — прошептала Эмма.
— Да. Хоть жили они порознь, а смерть приняли одинаковую. За что? Ведь и мухи на своем веку не обидели!
— Кто же их?..
Паулина пожала плечами.
— До сих пор не нашли. У них почти ничего и не пропало. А в комнатах все было перевернуто — словно что-то искали. Нашли, не нашли — не знаю.
На следующий день, заметив, что ставни домика Паулины еще не открыты, дворничиха отворила их сама и постучала в окно. Обождала минуту-другую, но в доме по-прежнему царила тишина. Тогда, поднявшись на крыльцо, она позвонила; изнутри донеслось тонкое дребезжание. Однако никто не спешил отворить дверь. Дворничиха подергала ручку, постучала в дверь, но безрезультатно.
«Видно, поздно легла вчера», — подумала она и снова подошла к окну. Когда она всмотрелась повнимательнее, ей показалось, что Паулина лежит в постели как-то странно. Дворничиху внезапно охватил страх. Она бросилась к Эмме. Потом позвонила из автомата в милицию.
Через несколько минут подъехал участковый милиционер. Он распорядился взломать дверь. Шофер милицейской машины немного повозился с замком, и дверь распахнулась. Участковый вошел первым и увидел в постели Паулину, залитую кровью.
Быстро выйдя на крыльцо, он попросил обеих перепуганных женщин не входить в дом и вызвал оперативную группу.
Через полчаса Эмма, заливаясь слезами, уже рассказывала, что была самым близким, единственным другом Паулины, только вчера провела у нее весь вечер, рассматривая фотографии, а кроме того, что только вчера Паулина составила завещание, в котором сделала ее своей наследницей.
В оперативную группу входили инспектор уголовного розыска Целмс, следователь прокуратуры Эвартс, судебно-медицинский эксперт Вилсоне и эксперт-криминалист Смилга.
Поговорив с Эммой, Эвартс попросил ее посидеть на скамейке возле дома и никуда не отлучаться.
— Господи! — едва слышно пробормотала женщина. — Неужели вы подозреваете меня!
— Нет, я вас ни в чем не подозреваю. Но вы самый важный свидетель, а нам нужна каждая мелочь. Вот посидите спокойно и попытайтесь припомнить все как можно подробнее, — успокоил следователь.
— Но меня уже два раза допрашивали…
Тем временем Смилга сделал необходимые фотографии, и вся группа перешла в комнаты. Там царили чистота и порядок, говорившие о педантичной аккуратности старой хозяйки. А в постели лежала убитая женщина.
На первый взгляд все было ясно: женщину убили топором, который валялся сейчас подле печки. Рядом лежала мокрая тряпка, которой убийца, видимо, вытирал руки или обувь, прежде чем выйти из дому.
Судмедэксперт Вилсоне подошла к Целмсу и Эвартсу.
— Заключение экспертизы получите сегодня же, но и так видно, что смерть насильственная. Признаки борьбы отсутствуют. Видимо, потерпевшую убили, когда она спала.
Эмма Круминьш сидела в кабинете следователя, и ее все больше охватывал невыразимый страх. Глядя на нее, Эвартс точно в книге читал все ее переживания. Она вряд ли умела таить свои чувства. Только уж слишком она перепугалась… Обдумывая план ведения допроса, следователь никак не мог отрешиться от мысли о завещании: как-никак, а убили Паулину именно после того, как она его составила.
— В общем и целом, ваши отношения с покойной мне понятны, — сказал он, как бы стараясь подытожить все то, о чем они говорили уже не один раз. — Вы — соседки, обе — одинокие женщины, Хорст часто болела, и ваше присутствие было ей необходимо. К тому же вы еще и приходитесь ей родственницей. Наверное, она хоть иногда делилась с вами своими мыслями, переживаниями, воспоминаниями. Так вот, постарайтесь вспомнить: не боялась ли она кого-нибудь? Записывать я пока ничего не буду, так что не опасайтесь доставить кому-то лишнюю неприятность. Если у вас появятся вопросы ко мне — спрашивайте: может быть, вдвоем нам будет легче понять, кому понадобилось, чтобы эта старая женщина умерла.
Эти слова приободрили Эмму. Она взглянула в глаза молодого человека, словно стремясь прочитать его мысли.
— Я ведь все уже рассказала вашим. Они записали.
— Я читал. Но хотелось бы услышать все еще более подробно.
— Врагов у Паулины не было. И никто никогда ей не угрожал. Она и с людьми-то не встречалась… Правда, ушел от нее муж; но с тех пор он тут не появлялся, не писал даже. Было время — Паулина узнала, что они с Юстиной теснятся в маленькой комнатенке, и предложила ему часть дома. Но Екаб отказался. А я совсем не хотела, чтобы она завещала все мне, я как сердцем чуяла, отговаривала ее. Но характер у нее был упрямый… Вчера вечером, когда мы рассматривали старые фотографии, она мне показала и еще кое-что. Шкатулку. Там были ее документы, а кроме них — деньги, четыре тысячи рублей, золотая цепочка с крестиком, браслет и еще два золотых колечка. О браслете она сказала, что это очень дорогая вещь: с бриллиантами…