Остаток того дня прошел тоже сумбурно. Видимо, такими бывают все первые рабочие дни на новом месте.
Меня представили коллективу классическим (и очень неэффективным) способом – путем обхода всех моих коллег.
– Джон, это Росс.
– Привет.
– Привет.
– Стив, это Росс.
– Привет.
– Привет.
– Дэвид, это Росс.
– Привет.
– Привет.
Когда я пожимал руку одному коллеге – тоже редактору, – он осмотрел меня сверху донизу. Все выглядело как сцена из плохого фильма о ком-то, кто начинает работу в известном журнале в Нью-Йорке. Казалось, в глазах этого директора застыл вопрос: «И ты считаешь, что так нужно одеваться в твой первый день в редакции?» Конечно, черные штаны и цветная трикотажная рубашка поло без пуговиц на планке вряд ли вписывались в классический гардероб для первого дня. (Видимо, тот парень хотя бы знал, что такое планка.)
Когда я наконец сел за свой стол в своем кабинете, делать мне было абсолютно нечего. А компанию мне составил журнал Playboy шрифтом Брайля (для слепых). Он был оставлен мне в наследство моим предшественником, а теперь успешным автором бестселлеров Арнольдом «Эй Джеем» Джейкобсом. Еще он оставил мне очень глубокомысленную записку и 450 долларов мелочью в одном из выдвижных ящиков стола. Тогда я и подумал, что начало моей карьеры в Esquire удручающее. Рукопожатие в туалете. Неловкое знакомство с коллегами. Запоминающийся взгляд того директора. Все ужасно. А ведь первый рабочий день не должен быть таким. Это подействовало на меня угнетающе.
Но первые рабочие дни всегда такие или почти такие. Нам кажется, что мы производим дурное впечатление. Мы жалеем, что приняли это предложение о работе. Мы чувствуем, что нас осуждают. Мы ощущаем себя не в своей тарелке.
Но ведь первый день – аномалия. И он мало похож на настоящие будни. Вы приветствуете коллег, но вряд ли вам доведется сделать это в таком формате еще раз. Вы с непониманием смотрите на красивый кран в туалете, пытаясь найти у него ручку и не зная, что он оборудован сенсорным выключателем. Но так бывает только в первый день. Вы делаете вид, что читаете в своем компьютере электронные сообщения, которых там пока нет. Вы случайно врезаетесь в стеклянную стену. В вашем кабинете миллион блокнотов и ни одной ручки. Вы не знаете, где взять канцтовары, и стесняетесь спросить. Вы хотите позвонить знакомым и поприветствовать их с нового места, но вешаете трубку. При этом вы с ужасом обнаруживаете, что вас слышали минимум семь человек и они думают, будто вы совершенно не приспособлены к разговорам по телефону, которые составляют, по их мнению, важнейшую часть всякой работы. Вы глядите непонимающим взглядом на пакетики с солью и перцем в верхнем выдвижном ящике вашего стола и думаете: выбросить их, потому что они достались от кого-то, или сохранить, ведь если вам придется перекусывать за столом, они могут пригодиться. В первый день вы мало что узнаете о вашем месте, коллегах или содержании самой работы. Это немного запутанное и скучное предисловие к книге, которая в итоге оказывается интересной.
И в первый день по офису ходите вообще не вы. Это какое-то представляющее вас лицо.
И эти люди на самом деле – не ваши коллеги. Это их представители. Мы все играем какие-то роли. Люди, к которым мы неожиданно проникаемся симпатией, оказываются придурками. А те, кто поначалу вроде бы смотрит на нас осуждающе, в итоге становятся нашими верными союзниками.
В первый день мы думаем, что волнуемся только мы. Но наши новые коллеги тоже беспокоятся. Они нас не знают. Они не знают, что мы не очень любим выступать на совещаниях. Они не знают, что с нами в целом легко общаться. Они не знают, что мы не претендуем на их места. Они не знают, что мы не станем по 12 дней хранить в общем холодильнике остатки своего сока.
Но и мы не знаем, чего от них ожидать.
Иногда дело заканчивается тем, что сознательно или подсознательно мы начинаем «зеркалить» коллег. Никто ничего не говорит – тогда и я буду молчать. Все идут на обед? И я пойду. Она делает копии. И я займусь тем же. Кажется, наша группа отвергает этого парня. Тогда и я буду отвергать его… Стоп… Нет, кажется, они его нормально воспринимают. Тогда: «Привет, дружище!»