Искорки зеленые, ясные ползают, перемигиваются в стихии травы. Капель огоньков. Светляки. Ищут друг друга, сигналят, как звездочки космоса.
Навстречу - кто-то с фонариком. Фигура приближается. Вовка светит на дорогу, ей навстречу.
- Валерия Федоровна? – изумленный Танин голос. – Вы?!
Это и впрямь тетя Лера.
- Обыскалась вас, - отвечает тетя Лера, - как чувствовала, на танцы удерете…
- Но, Вале…
- Тихо!.. – шепчет тетя Лера. – Слышите? Кузнечики-то… А?.. Нет, вы только послушайте! Тот, слева, на терцию ниже этого. Упоительная ночь!.. Я и представить себе не могла! Хорошо, что вышла…
- Валерия Фе…
- Тихо, тихо! – поднимает палец тетя Лера. Голос у нее какой-то незнакомый, особенный. – Чувствуете? Необыкнове… необыкновенная ночь! – захлебывается она от избытка чувств. – Ах, какая ты, Танюша, бесчувственная! Это ощущать надо, ты же музыкант!.. Необыкновенная! Пойдемте купаться!
- Да… вроде вода холодновата, - осторожно возражает Вовка.
Купанье ночью с тетей Лерой кажется ему чем-то абсурдным.
- Нет, девочки, я решительно хочу купаться! – настаивает старая преподавательница. – Такая ночь!
Таня наводит на нее свой фонарик, вглядывается пристально.
- Темно. Утонем еще.
- Тогда отправимся в лагерь, где танцы, - неожиданно заявляет тетя Лера. – Махнем?
Это уже совсем странным кажется подругам. Они чуточку смущены.
- Танцы уже кончились, - говорит Надя. – Поздно уже.
Тетя Лера лихо заламывает на затылке панаму.
- Все равно, я танцевать хочу!
- Но политехи спят давно… - поясняет Надя.
- Какие такие «политехи»? Знать не хочу никаких политехов. Это что, гномы? – кипятится тетя Лера. – Вы что, в гномов верите? Айда на танцы.
- Ну, студенты это, - встревает и Вовка. – Спят они…
- А мы их разбудим! Ночь полна очарования. Волшебная ночь… Глядите, светляки! Идемте будить студентов!
- Неудобно, Валерия Фе…
- Уж лучше купаться…
Надя и Вовка почтительно берут Валерию Федоровну под руки, увлекают по тропочке вправо, к реке.
- Искупаться, правда, неплохо сейчас, - поддакивает Надя.
- Идемте, - соглашается тетя Лера. – Только давайте потушим фонарики, а то светляков распугаем.
Четыре легкие стройные фигуры спускаются темным холмом к реке. Гладь воды уже видится издали, отблескивает под звездным небом… Безостановочно звенят кругом цикады и всякие ночные кузнечики… Где-то за кромкою леса мигают зарницы. Ночь – не ночь, а густое, душистое зелье, настоянное на травах, сене и ягодах. Валерия Федоровна смеется, как девчонка.
Фитк снова замолк, и я выпала из той волшебной душистой ночи. Мы опять сидели в тесной оградке могилы, и я с сожалением подумала о девочке Наде, умершей так рано и похороненной здесь. Но у нее было так много эмоций, такие впечатления, такая волшебная ночь, которая и не снилась мне даже. У всех этих людей в жизни были горячие, сильные чувства и свой островок радости.
Я встала, и оглядела бесконечные ряды могил. Почти в каждой оградке было дерево. Здесь было много деревьев, и мне нравилось это кладбище. Фитк курил и смотрел куда-то вдаль прищуренным золотистым взглядом. В его зрачках отсвечивало золото листьев, взволнованно летящих над головой. Над ними пульсировал синий свод неба, едва живой. Ветер рвал на части одежду и выдувал вон душу. В дрожи листьев был трепет страсти и неутоленный жар… Жар, трепет, подспудный, страстный, потайной…
Фитк взял меня за руку и повел куда-то вдаль, в самый конец кладбища, который граничил с рощей. Там была последняя, свежая могила. Она была еще не огорожена.
- Как много молодых здесь похоронено, - сказала я.
- Да все мрут. Но в том конце еще не так много молодняка, - ответил Фитк. – А вот здесь, видишь тесные ряды, это молодняк девяностых – двухтысячных. Тут их как килек в бочке. А эта свеженькая две тысячи десятого года, вчера захоронили здесь девушку Анну. Хочешь посмотреть ее жизнь? Она – твоя ровесница.
- Ну, давай.
- Ну так слушай:
(тут я увидела двух молоденьких девушек за столиком какого-то кафе, они бурно выясняли отношения) :
- Сука это литературное слово! И ты есть она!!!! – сказала одна из них спокойным тоном, и, медленно подняв пластмассовый стаканчик с горячим кофе, метнула ее в подругу.
- Меткости тебе не хватает, ха-ха, - высокая шатенка холодно улыбнулась, вставая из-за столика, залитого темной дымящейся жижей. – Вкусный кофеек, лижи и наслаждайся.