Ральф улыбнулся.
— Не обольщайтесь. Может быть, вы и красивы, но я со школьницами не вожусь.
— Вы неправильно меня поняли. Я имела в виду не это, а зависть к таланту Артура, к его известности, его…
— Его деньгам? — сухо продолжил Ральф.
Этель готова была взорваться. Этот Макартур-младший совершенно очевидно зачислил ее в авантюристки, охотившиеся за богатыми женихами.
— Нет, я не завидую деньгам брата, у меня достаточно своих. Талант… Ну, писать песни — это не самое любимое мое занятие. Насчет славы… Вряд ли во все времена это считалось самым большим счастьем. Я понимаю, что все это кажется таким привлекательным вам.
— Я не так наивна и знаю цену известности, — ответила Этель.
— Вероятно, — согласился Ральф, — благодаря отцу вы, наверное, знали многих знаменитостей.
— Это когда я была маленькой, — уточнила Этель, — но не в последнее время… Люди из шоу-бизнеса боятся заразы, — цинично заметила она.
Ральф удивленно посмотрел на нее, пораженный ее откровенностью.
— А от чего он умер?
— От рака. На самом деле это незаразно, — с горечью продолжала Этель, — но все пришли только на похороны. Жаль, что отец этого не мог видеть. Ведь среди них были рыдающие бывшие жены, сожалеющие об утраченных алиментах.
— А сколько их было?
— Кого? Бывших жен? Вообще три, но только две явились на похороны.
— Ваша мать тоже из бывших?
— Нет, — сухо ответила Этель, решив не распространяться на эту тему.
Отец часто рассказывал Этель, что ее мать он любил больше всех. И это было правдой, хотя звучало несколько сентиментально.
— Артур был на похоронах?
— Да. Он приходил к нам и раньше, когда отец еще болел. Потом Артур предложил помочь в организации похорон.
— Он поступил благородно. — В голосе Ральфа послышался скептицизм.
— Что вы хотите этим сказать?
— Ничего особенного. — Он помедлил, потом продолжил: — Послушайте, мы не о том говорим. Признаю, я неправильно оценил ситуацию.
— Ладно, — с готовностью простила его Этель.
В самом деле, глупо сразу же заводить врагов в семье будущего мужа.
— Однако, — продолжал Ральф Макартур, — мне все же кажется, что вам необходимо тщательно подумать, прежде чем совершать такой ответственный шаг. Вам ведь только семнадцать. Вы потеряли отца. Совершенно беззащитны…
— Я в состоянии позаботиться о себе, — возразила Этель.
Но в ее голосе не было твердой уверенности, а пальцы нервно теребили скатерть.
— Правильно, позаботьтесь, — отозвался Ральф и попытался рукой успокоить ее пальцы, — но только не позволяйте это сделать Артуру.
В его голосе послышалось что-то такое, что Этель невольно подняла на него глаза и увидела на строгом лице плохо скрытую озабоченность. Прежней холодной маски как не бывало. Его убежденность почти подействовала на нее, но тут вернулся Артур.
— Уже пожимаете друг другу руки? — спросил он, внимательно посмотрев на них.
Этель покраснела, хотя и не чувствовала за собой никакой вины. Она быстро убрала руку из-под накрывавшей ее руки Ральфа.
— Я просто пытался убедить Этель, что она на пороге самой большой ошибки в своей молодой жизни, — невозмутимо ответил Ральф.
— Выходя замуж за меня? — спросил Артур и весело расхохотался, когда брат утвердительно кивнул головой. — Вот что мне в тебе нравится: всегда можно быть уверенным, что ты правильно оцениваешь будущее. Но на этот раз, Ральф, ты не прав. Этель и я преодолеем дистанцию. Подожди немного…
На свадьбе Этель и Артура Ральф, как и говорил, не присутствовал. А их мать была.
В свои пятьдесят пять Элизабет Макартур оставалась довольно привлекательной женщиной и выглядела гораздо моложе. Она слыла умной, интеллигентной, решительной и, как и младший сын, вполне откровенной в выражении мыслей.
— Ты действительно слишком молода и, совершенно очевидно, слишком хороша для моего сына, — сказала она невестке за чашкой чая.
Этель не очень огорчилась, услышав это, поскольку почувствовала искреннее расположение к этой женщине.
— Второй ваш сын говорил то же самое. Во всяком случае, относительно моего возраста…
— Да, я понимаю Ральфа, он пытался предупредить тебя, — кивнула миссис Макартур.
— А что он вам еще сказал? — серьезно спросила Этель.
— Ничего особенного, сказал, что ты не слишком любезна, — призналась миссис Макартур, но слова ее звучали очень мягко, — но ты должна знать, что в устах Ральфа это почти комплимент. Он страшно не любит женщин, которые из кожи лезут, чтобы понравиться ему. К сожалению, большинство так и поступает.