Раньше Элеонора никогда не спрашивала Дэвида, наверное, потому что боялась ответа, но сейчас, после его поцелуя, она решилась:
— Дэвид, ты любишь меня?
— Ну конечно, люблю.
— Просто ты никогда не говорил мне этого.
— Ты же сама знаешь, я не очень-то силен в речах, но я люблю тебя. Мы созданы друг для друга. Мы одна команда. Я даже не представляю, что бы я без тебя делал.
Приближался конец года. И поскольку у них не было заказов, Элеонора начала планировать их первый Новый год и Рождество, которые они проведут вместе.
Элеонора рассказала Дэвиду о своих планах и хотела посоветоваться, но услышала в ответ:
— Прости, детка, я не смогу. По-моему, я заслужил отдых, и мы с Тони и другими ребятами собираемся съездить в Бельгию. Мы купили недорогой тур. Уедем двадцать четвертого декабря, вернемся ко второму января.
— А я думала, что мы проведем Рождество и Новый год вместе.
— Но я не могу упустить такую возможность. Это будут первые каникулы за несколько лет. Холостятские пирушки и все такое, тебе там будет не по себе. Но я обязательно привезу тебе подарок, чтобы ты не расстраивалась. Кстати, работы в офисе будет немного. От Рождества до Нового года период затишья, все, можно сказать, глухо, так что, почему бы тебе самой не отдохнуть? Все, что тебе надо будет делать, так это только появляться в офисе время от времени проверить почту.
Таким образом, Элеоноре снова предстояло встречать Новый год и Рождество в одиночестве. Уже в который раз. Но она не позволила себе поддаться грусти — украсила свою квартирку, испекла пирог и запаслась книжками и дисками. В канун Рождества она сходила на рождественский концерт, а утром погуляла в парке, покормила уток.
Приближался Новый год, пустой, одинокий и холодный. Элеонора купила бутылку дешевого вина. Пить она не привыкла, и поэтому хмель быстро ударил ей в голову. И все-таки, спустя некоторое время Элеонора подумала, как здорово было бы, если бы рядом сейчас был Дэвид. И она расплакалась.
Он вернулся, как и обещал, второго января, с сувенирами.
— Вот видишь, я думал о тебе.
Но это прозвучало почему-то совсем неубедительно…
Внезапно Элеонора поняла, что Роберт Керрингтон ждет от нее ответа на вопрос, который она даже не слышала. Она вырвалась из мыслей о прошлом и, заикаясь, переспросила:
— П-простите, что вы сказали?
— Я спросил, не жалеете ли вы, что занялись этим делом?
— Нет. Нисколько.
Хотя, если они не получат заказ от Роберта Керрингтона, им больше не придется заниматься этим делом. Он как будто прочитал ее мысли.
— А каковы ваши перспективы на будущее?
Элеонора чувствовала, что пришло время открыть карты. Вопрос был не бровь, а в глаз.
— Перспективы очень неплохие. Дэвид замечательно выполняет свою работу, и мы оба готовы и дальше вкладывать в нее все без остатка. Но чтобы с успехом работать и дальше, нам нужна работа, нужны заказы.
— Насколько надежна сейчас финансовая ситуация в вашей фирме?
— Я не думаю, что вы имеете право задавать мне этот вопрос, — ответила Элеонора, поджав губы.
Взгляд его холодных зеленых глаз словно пронзал ее.
— Прежде чем доверить вам работу, я должен убедиться, что дело не лопнет в ближайшее время и я не останусь в дураках. Поймите, сейчас много фирм закрываются, едва успев появиться.
— Надеюсь, мы не войдем в их число.
Это было все, что она могла сказать, и сейчас Элеоноре оставалось только ждать, затаив дыхание.
Как оказалось, ее слова подействовали, потому что Керрингтон оставил это вопрос в покое и сменил тему.
— Когда вы должны начать выполнение следующего заказа?
— В настоящее время у нас нет других заказов, — призналась она вопреки инструкциям Дэвида.
— Понятно, — медленно произнес он. — Таким образом, все зависит от меня? — В его голосе явственно слышалась удовлетворенность ситуацией.
Элеонора была почти уверена, что он не собирается поручать им этот заказ. Он понял, в каком она отчаянном положении, и сейчас просто водил ее за нос.
Элеонора резко встала.
— Что ж, я думаю, вы достаточно повеселились, поэтому, я считаю…
— Сядьте, — почти приказал он, правда потом добавил «пожалуйста».
В его голосе было спокойное осознание своей власти. Элеонора не могла не подчиниться.
— Скажите, почему вы думаете, что меня это развлекает или я издеваюсь над вами?
— А разве нет? Это же очевидно.
— А ваше мнение изменилось бы, если бы я предложил вам работу? — спросил он. Глаза его поблескивали.