До этого момента Блайз воспринимал подобного рода акции столь же равнодушно, как и другие способы воздействия на объекты. Но теперь, неожиданно для себя, репликант сопоставил полный удовольствий и радости мир секса, открытый ему Свитари, и совершенно не похожие на него меры психологического давления, которым его обучали инструкторы.
Два разительно отличающихся мира сошлись в одной точке, в одном действии, заключившем в себе, казалось бы, несовместимое. Непривычно-нежные прикосновения, сладостные поцелуи, слитные движения тел, дарившие удивительную близость и наслаждение, чувство глубочайшей привязанности, которое принято называть «любовь»… И уродливым отражением этого были унижение, грубые травмирующие касания, крики боли, слёзы, страх, отчаяние.
В сознании Блайза эти явления соприкасались и отталкивались друг от друга, как однополярные магниты. С трудом репликант сумел нащупать грань: целью секса была близость, а целью насилия, творимого группами зачистки в зоне высадок, — устрашение и подавление.
Это внесло какую-то стройность в расползающийся образ мира Блайза. Не вписывалось туда только поведение эдемца. Он не подавлял бунт, не выпытывал информацию, не запугивал. И совершенно точно не испытывал любовь к этой рабыне.
Этому насилию репликант не находил объяснения.
Пообещав себе разобраться позже, Блайз прогнал посторонние мысли и вернулся к наблюдению. Вот только на эдемцев он теперь смотрел с крепнущей неприязнью.
Потянулось томительное ожидание. Репликант фиксировал передвижения обитателей представительства, их взаимоотношения, манеру речи, поведение, распорядок жизни. Кроме мордоворота и девочки, в блоке обитали ещё четверо — главный эдемец, ещё один охранник и две женщины достаточно высокого статуса. По крайней мере, в их адрес не допускались физические и словесные оскорбления со стороны остальных сотрудников торгового представительства. А вот они — наоборот, охотно демонстрировали власть над рабыней.
К полудню Блайз счёл, что можно действовать. Репликант накопил достаточный массив информации для создания достоверной имитации работы представительства: образцы голосов, манеры речи и ведения разговоров, даже сексуальные и гастрономические предпочтения пятерых из шести эдемцев. Рабыня говорила мало, ограничиваясь лишь устным подтверждением полученных приказов. Блайз даже не смог узнать её имени — к девочке обращались не иначе, как «Эй, ты!». Даже в разговорах между собой эдемцы называли её «мелочь», «соплячка» и «маленькая дрянь».
Но репликанта это не интересовало. Необходимый объём данных набран и судьба обитателей торгпредства предрешена. Оставались две мелочи: дождаться подходящего момента для атаки объекта и уточнить у Ри: рабыня подпадает под определение «дети» или её тоже можно устранять?
Эдемцы, не подозревая об уготованной им участи, спокойно продолжали заниматься делами. Старший — высокий, темноволосый мужчина, атлетическую фигуру которого не могли скрыть даже свободные одежды, — позвал к себе одну из женщин.
— Амбер, распорядись насчёт обеда и подготовь грелку, — сказал он.
Женщина поклонилась и, пятясь, покинула хозяйский кабинет.
— Зачем ему грелка в такую жару? — удивился Блайз.
Ответ на вопрос репликант получил через несколько минут: Амбер обменялась парой фраз с подругой и подозвала рабыню.
— Тебе выпала честь, — торжественно, словно зачитывая приказ о награждении, произнесла Амбер. — Греешь хозяину ложе.
Девочка, похоже, торжественности момента не оценила: всхлипнув, она опустила голову и затряслась от беззвучного плача.
— Прекрати реветь, маленькая дрянь! — зашипела вторая женщина.
Ухватив девочку за подбородок, она заставила её поднять лицо и продолжила:
— Господин не любит сырость! Заткнись и радуйся!
— Послеобеденный сон, — Блайз хищно усмехнулся. — Ещё часок — и можно брать.
Сознание репликанта привычно абстрагировалось от всего, что не касается непосредственной задачи. Издевательства над подростком, жара, даже замершая позади Ри — всё отошло на второй план. Блайз размечал цели в порядке приоритета уничтожения: охрана, начальник, женщины, рабыня… В этот момент в сознании щелкнул заранее выставленный «предохранитель». Блайз повернул голову и спросил:
— Ри, рабыня — цель или ребёнок?
— Рабов не трогай, — невпопад отозвалась девушка, но репликант кивнул, получив необходимые вводные.