- С чего вы взяли, что я знаю Аэда? – непонимающе воскликнула Веда, но ответить ей было уже некому. Стройная фигура певицы быстро удалялась в направлении переулка.
- Да что здесь вообще происходит?! – возмутилась девушка, посмотрев в темнеющее небо. Нужно было срочно возвращаться домой и любыми способами вытрясти правду из рыжего интригана.
1 Для фейри назвать собственное имя – признать собеседника равным. Люди же придали этому действию сакральный смысл, считая, что имя дает власть над его хозяином.
Мы говорим с тобой на разных языках, как всегда, но вещи, о которых мы говорим, от этого не меняются.
М. Булгаков « Мастер и Маргарита»
Веда опять была вне себя от злости. Рыжий фейри не отзывался и не показывался. Зато объявился Ллойд, который и был вынужден наблюдать буйство стихии по имени Ведика.
Она носилась по гостиной, сшибая предметы и сопя от злости, как еж. Сэн притих в углу и меланхолично вязал шарфик, который уже достигал трех метров.
Вообще все знакомые Веды давно знали, если девушка находится в таком состоянии – лучше не отсвечивать и сидеть тихо. Обычно набегавшись, она успокаивалась и начинала думать трезво. Сегодня правда представление явно затянулось и Ллойд не выдержал.
- Успокойся и сядь. – спокойно сказал он. Но девушка его даже не услышала. – Сядь! – рыкнул он во весь голос.
Странно, но это подействовало. Ведика, с отсутствующим взглядом, остановилась и села прямо на пол, посреди гостиной.
- Я ничего не понимаю! – потеряно прошептала она, но Магистр расслышал.
- Тебе и не надо. – буркнул он, но продолжил, видя, что девушка подняла на него глаза. – Это уже не твои проблемы. Игра слишком серьезна для человечки. Успокойся и дай Высоким самим разобраться в ситуации. Твой фейри не такой дурак, чтобы надеяться, что ты справишься с таким заданием.
Сэн встрепенулся, отложил своё рукоделие и быстро просеменил к хозяйке. С тревогой он заглянул ей в потемневшие от гнева глаза и с тонким писком метнулся обратно. Ох, зря господин библиотекарь это сказал!
- Серьезно, говоришь, для человечки?! – взбеленилась Веда. Гнев волной накрыл ей, топя в мутной пелене все здравые мысли. – Не тебе решать, Ллойд Аспен, мои это проблемы или нет! Что ты вообще здесь забыл? Я не звала тебя!
Она вскочила и вылетела прочь, громко хлопнув дверью. С потолка посыпалась штукатурка, а стекла в рамах жалобно звякнули. Ллойд спокойно собрал с пола разбросанные бумаги, сложил их аккуратной стопкой и вышел следом за девушкой.
Искать её долго не пришлось. Как всегда, Веда повела себя, как маленькая девочка, закрывшись в спальне. Магистр с непробиваемым спокойствием поднялся по лестнице и толкнул дверь.
В темноте спальни он разглядел хрупкое девичье тело у окна. Ведика сидела под подоконником и тихо скулила. Ей было так больно, так обидно и так страшно, что справиться с эмоциями никак не получалось.
Констатировав банальную истерику, Ллойд, недолго думая, пришел к самому доступному средству. Не размахиваясь, он отвесил звонкую пощечину икающей от слез девушке. Вместо того чтобы успокоиться, та взвилась на ноги и зло посмотрела в серые глаза обидчика. «Наверное, способ был не таким уж и верным» - философски подумал Магистр, перехватывая тонкие запястья.
Веда билась в сильных руках, как рыба, выброшенная на берег. Она пыталась кусаться, царапаться, но все тщетно – мужчина крепко держал её руки, прижимая тело к себе. Борьба происходила в полной тишине, разрываемой только редкими всхлипами и злым шипением.
- Ну все, мне это надоело! – Ллойд почувствовал, что спокойствие дало трещину и он начал раздражаться.
Следующие действия никто из них не назвал бы логичными или обдуманными, но Веда развернулась в кольце сковывающих её рук и, на секунду взглянув в стремительно темнеющие глаза мужчины, подалась вперед, жадно впиваясь в его губы поцелуем. На миг он замер, то ли от неожиданности, то ли от дрожи, прошившей все тело с головы до пят. Но уже в следующее мгновение ответил на поцелуй, отпустив руки девушки и зарываясь пальцами в её длинные волосы. Тихий стон в приоткрытые губы снес все моральные барьеры, выпустив на волю давно изголодавшегося зверя.
Летела одежда, срываемая вместе с пуговицами, поцелуи перемежались укусами, тела сплетались воедино. Затрещал по швам, задетый в темноте балдахин, и упал на пол с тихим шелестом.
Закусывая от напряжения губы, Ллойд боялся причинить боль, но тело не слушалось – он с силой прижимал Веду к себе, жадно вдыхал её аромат и готов был выть от тоски, пронзающей душу. Он прекрасно понимал, что все это только сиюминутный порыв, вызванный истерикой, но не мог отказать себе в этой слабости и не воспользоваться моментом.