Веда смогла только кивнуть, тяжело вздохнув и мысленно попросив терпения. У кого просила и сама не поняла, но перед мысленным взором вспыхнули змеиные глаза фейрийского княжича.
А потом началась боль. Нет, не так. Началась БОЛЬ!
Ллойд завел какие-то песнопения на незнакомом языке. Его глаза были закрыты, голова запрокинута назад, а руки распахнуты в стороны. И с каждым словом в теле девушки нарастало невыносимое напряжение, будто что-то распирало изнутри. Последнее, что она успела заметить, был светящийся сиреневый камень, протянувший золотистые лучи в её сторону.
Сначала начало выкручивать суставы на руках и ногах. Больно, но вполне терпимо. Затем жаркой волной прокатилась судорога, скрутившая предплечья и ноги, а потом жар дошел и до позвоночника, выгибая стройное тело дугой. Рот распахнулся в немом крике, ногти впились в ладони, но Веда стояла ровно, боясь даже дышать. Все её существо сосредоточилось только на одной мысли: «Стой!».
Когда боль начала атаковать голову, её мечтой было провалиться в беспамятство, но она понимала, что в таком случае упадет на пол и ритуал не получится. Оставалось царапать ладони и терпеть.
Ей казалось, что в сосуды насыпали битого стекла и маленькие осколочки, царапая и разрывая тонкие стенки, бегут по венам. Когда они доберутся до сердца, оно не выдержит и разорвется. Не смотря на все усилия и попытки молчать, звериный скулеж все же вырывался через плотно сжатые зубы.
- Думай об Аэде. Вспоминай его во всех подробностях. – донесся откуда-то издалека голос Аспена. И Ведика начала вспоминать.
Длинные огненные волосы, заплетенные в сложную косу с кокетливым хвостиком на конце, золотые глаза с вертикальными змеиными зрачками, тонкие музыкальные пальцы и чарующий голос. Но главное – запах. Аромат осени, ветра и дождя, мокрой земли и прелых листьев. И даже боль, казалось, отступила под силой воспоминаний.
Что-то кольнуло в сердце. «Наверное, стекло» - заторможено подумала Веда и посмотрела слезящимися глазами на своё плечо, выглядывающее из глубокого выреза балахона. На бледной коже ожогом проступал кленовый лист, от которого по коже уже тонко струилась кровь. Метка! Ритуал работает! У неё получилось удержать и направить силу!
От радости она чуть не упала, на секунду потеряв контроль над измученным телом. Но справилась, развернула гордо плечи и открыла глаза, смотря на вошедшего Авагду.
В её кругу бесновался ветер, трепал её балахон, путал волосы. Рядом на четвереньках тяжело дышал Ллойд, периодически натужно кашляя и выплевывая алые сгустки крови прямо на пол. А камень потускнел, покрылся трещинами – он отдал всю силу, заключенную в нем. «Если выживу, надо спросить Ллойда, откуда он взял такой аккумулятор» - отстраненно подумала Веда.
Белобрысый мальчишка со взрослыми нечеловеческими глазами подошел к стене, игнорируя живописную группу в центре комнаты. Он слепо ощупывал стену, скользя по ней кончиками пальцев, и что-то шептал. Наконец он остановился, с болью посмотрел на только ему ведомое место и шепнул: «Здесь», но Веда его расслышала и подошла ближе. Как только она покинула круг, держать тело прямо стало гораздо сложнее, будто ветер поддерживал её, не давая упасть. Камень рассыпался в песок с тихим шелестом. А Ллойд без сознания упал на измазанные мелом и кровью доски.
Первым порывом было броситься на помощь другу. Но здравая мысль отрезвила: «Я ни чем не помогу. И тогда потеряю шанс помочь еще и Аэду. Нужно выбрать. И выбрать верно»
Веда подошла к стене, как во сне. Ей казалось, что от её метки, жгущей кожу, протянулась тонкая струна, которая тихо звенела в напряжении и тянула ее за собой прямо в стену. Не задумываясь, что делает, девушка положила руку на указанное ранее Авагду место и почувствовала, что рука проваливается. Всего шаг, и она будет рядом с невыносимым рыжим фейри, укравшим её сердце. Но в последний момент кто-то дернул её за руку и вложил ремень от рюкзака. На благодарность не было ни сил, ни желания, поэтому она просто шагнула, не оглядываясь и ни о чем не думая, кроме как о цели пути.
Сам выход на межу напоминал прорыв пленки мыльного пузыря. Вот радужная поверхность натянулась, легко пружиня, и совсем неощутимо напряглась. А в следующий миг лопнула, и мир заполнился щебетом птиц, солнечным светом, одуряющим ароматом спелых яблок. Здесь всегда царил день и вечное лето.
Веда, стискивая зубы, от всё еще гуляющей по телу боли, и стараясь не упасть, от накатывающей слабости, упрямо шагала по лесной тропке. Лес, а вернее березовый перелесок, искрился всеми оттенками изумруда. Приветливо улыбалось солнышко в прорехи между листьями, но почему-то совершенно не грело. Наоборот, становилось все холоднее, и девушка зябко обняла себя за плечи.