И вдруг — винтовочный выстрел.
ЧЕТЫРЕ АТАКИ
Я снайпер, был начальником снайперской команды и воспитал немало сверхметких стрелков. В снайперском деле важны не только глаз и рука. Лишь тот снайпер выполнит свою задачу и сам останется невредим, у кого нервы железные. Про себя могу, не хвастая, сказать, что я довольно спокойный человек.
Но тут меня чуть не рвануло с места — кинуться с винтовкой наперевес навстречу тому, кто стрелял. Едва я сдержался.
За первым выстрелом последовал второй, третий, четвертый. Потом — треск, точно швейная машина застрочила: пулеметная очередь.
Это мы уж слушали спокойно. Сразу раскусили, в чем дело: японцы думали, что мы им ответим тоже выстрелами и ружейные вспышки выдадут наше расположение.
Не удалась японская провокация. Ни одного выстрела с нашей стороны не раздалось.
Тогда они решили итти напролом.
Мы издали услышали дикие крики и топот. Лежим, молчим. Топот ближе, можно разобрать, что воют японцы: «Банзай!»
Подпустили мы их на близкое расстояние. Тут наш командир пустил световую ракету. Взлетела ракета высоко, как малая звездочка, потом ярко зажглась и медленно пошла вниз, освещая большое пространство. И раздалась команда:
— Огонь!
Вот тогда-то и грянули залпами советские винтовки. Били на выбор, били метко. Сыпались убитые японцы со склона сопки, но живые все-таки лезли вперед...
Лезли недолго.
Не выдержали нашего огня японцы, отступили.
Опять лежим и ждем. Видели мы — враг многочислен. И это не пограничный жандармский отряд, а настоящая армейская часть, вооруженная большим количеством пулеметов и минометов. Позже они пустили в ход и артиллерию.
Мы знали, что японцы вернутся.
Действительно, минут через двадцать опять раздались дикие крики: «Банзай!»
Да куда уж там «банзай»! Не то что продвинуться вперед — и назад-то не всем удалось уйти. Били наши бойцы по захватчикам из винтовок и из пулеметов, бесстрашно подпускали поближе и расстреливали в упор.
Комсомолец Бабушкин все со своим ручным пулеметом разговаривал. Выпустит очередь, погрозит пулемету пальцем: «Но-но, без промаха бей!» — и опять приложится к прицелу. В самом деле, пулемет в руках Бабушкина бил без промаха, косил японцев. Дважды бесстрашный пулеметчик был ранен, но не уходил с поля битвы. Только когда рядом с ним разорвалась японская граната, израненный осколками Бабушкин расстался со своим оружием.
Отбили вторую атаку. Вскоре японцы в третий раз кинулись на нашу сопку. Много их было — в пять-шесть раз больше, чем нас. Видно, японские генералы, не жалея, посылают своих солдат в огонь.
Жестокая, долгая была схватка. Не только ружейным и пулеметным огнем, но и штыками мы встретили японцев.
Младший лейтенант Бакулин три раза водил свой взвод в атаку и отбрасывал японцев назад: не выдерживают они штыкового удара — боятся.
В четвертый раз товарищ Бакулин кинулся впереди взвода на неприятеля, но тут вражеская пуля свалила его. Он был ранен в грудь. Хлынула кровь и залила его комсомольский билет, лежавший в кармане гимнастерки; кровью истекал человек, не в силах был подняться, а покинуть поле боя не хотел.
Политрук лейтенант Долгов повел роту в атаку с возгласом:
— За Сталина! За родину!
— За Сталина! — загремело над сопкой, и будто новые силы почувствовали все. Мы кинулись в бой — и вновь отразили врага.
Японское командование, видимо, решило во что бы то ни стало захватить наши сопки. Началась четвертая атака. Многотысячный отряд японцев пошел на Заозерную и Безымянную. Выходило, что на каждого красноармейца придется по нескольку десятков японцев. Наше командование приказало отойти на ближнюю высоту, чтобы дать бойцам передохнуть и подождать подхода наших главных сил.
Дорого досталось японцам удовольствие потоптаться немного на высоте Заозерной. Они потеряли убитыми огромное количество солдат.
Японцы очень любят хвастать своим «самурайским» бесстрашием. Откуда оно берется, я узнал в эту же ночь. На поясах убитых японцев висели фляжки. Я взял одну, раскупорил, понюхал — «самурайский дух» шибанул мне в нос. Это была водка.
Японцы ходят в атаку пьяные. Поэтому они так громко кричат. Но, как видно, храбрости все-таки водка им не прибавляет.
НА ПУЛЕМЕТНОЙ
Японцы стали хозяйничать на сопках Заозерной и Безымянной. За каждым кустом установили пулеметы, в каждой лощинке — орудия. Вырыли окопы, опутали все кругом колючей проволокой. И на ближних сопках, по свою сторону границы, установили пулеметы.