Самолеты пролетали над сопкой — одна группа, другая, третья, четвертая... много их было! И после каждой группы в воздухе повисала туча разрывов.
Японцы встретили самолеты яростным огнем зенитных батарей. Но наши летчики с замечательным искусством уходили из-под обстрела. Они маскировались в легких облачках, висевших на небе, ныряли вниз, «свечкой» набирали огромную высоту и беспощадно забрасывали самураев бомбами.
По вспышкам японских зениток летчики узнали, где расположены батареи врага, и туда направили главный удар.
Пролетели самолеты, повернули назад. Это был первый залет. Видны стали черные пятна на зеленом теле сопки — места, где разорвались бомбы.
Высоко-высоко в небе были наши герои-летчики, но хотелось протянуть им руку и крепко пожать.
На всю жизнь я запомнил маленький истребитель, который вступил в бой с целой зенитной батареей японцев.
Летчик, видимо, нащупал замаскированную батарею, спустился низко и дал по ней очередь из пулемета. Японцы открыли по нему стрельбу, да куда там! — истребитель пулей взлетел вверх, развернулся и вновь пошел на снижение и опять обстрелял батарею.
Так несколько раз. Будто заколдовали эту машину — не берут ее японские снаряды. И вдруг с большой высоты истребитель пошел прямо вниз, крутясь «штопором».
«Ну, — думаю, — подбили все-таки. Погиб наш товарищ».
И японцы, видимо, решили, что машина подбита, и прекратили стрельбу.
Вот уже метров двести до земли осталось, не больше.
Вдруг истребитель вышел из штопора, полил пулеметным огнем батарею и ускользнул вверх. Поняли японцы, что советский летчик издевается над ними, да поздно.
Долго глумился этот истребитель над японской батареей и заставил все-таки ее замолчать — расстрелял с воздуха.
Жаль, до сих пор не знаю, как фамилия этого летчика, — хотелось бы с ним познакомиться.
После первого залета последовал второй, третий, четвертый.
Японцы, боясь опять выдать свои батареи, уже не пытались отстреливаться.
Часа два всего продолжалась бомбардировка Заозерной с воздуха. Но когда самолеты улетели, я не узнал знакомой сопки. Она была разворочена и изуродована, местами вся земля с поверхности была сорвана взрывами, и обнажился скалистый остов горы.
Японские укрепления были аккуратно продырявлены бомбами вдоль и поперек. В иных воронках, кажется, можно было спрятать целый батальон.
Я думаю, теперь на сопке Заозерной года три ничего расти не будет.
Подготовка к штурму закончилась. В наступление пошла пехота.
ФЛАГ РОДИНЫ
Мы двинулись в пять часов дня. До вершины Заозерной было не больше трех километров. Чтобы пройти это расстояние, нам понадобилось пять с половиной часов непрерывного боя.
Воздушная и артиллерийская бомбардировка разворотила укрепления японцев. Много самураев бесславно окончили свою жизнь в этот день. Но еще остались невредимые японские батареи, да и солдат достаточно уцелело. Чтобы удержать сопку, японцы стянули огромные силы: несколько десятков тысяч человек.
Перед нами лежала изрезанная, бугристая низина с болотами, трясинами и низенькими холмиками, поросшими высокой травой.
Сначала двинулись мощные быстроходные танки. Они расчищали и указывали нам путь.
Японцы встретили танки артиллерийским огнем. Стреляли почти в упор, прямой наводкой. Но танкистов наших не остановили.
Трудно рассказать словами, как выглядит поле сражения, по которому идут танки.
Я не первый год в армии, кое-что повидал. Но когда огромные боевые машины рванулись вперед, ныряя по пригоркам, подминая под себя деревца, разбрызгивая лужи, мне стало страшно и весело.
Танкисты утюжили склоны Заозерной, раскидывая укрепления и стреляя по разбегавшимся японцам. Японскую пушку, которая попала под гусеницы, просто вдавило в землю тяжестью танка.
Много славных подвигов совершили в этот день танкисты. Их командир, который вел «головную», переднюю машину, забирался на такие крутизны, что казалось — вот-вот танк перевернется и скатится вниз.
За танками пошла пехота. Наступали с разных сторон, рассыпавшись по полю. Каждый шаг делали с боем. Сначала продвигаются пулеметы, косят неприятеля, заставляют отступать. Потом бойцы со штыками наперевес, с гранатами прорываются вперед и еще дальше отбрасывают самураев. Прошли пятнадцать-двадцать метров — опять подтягиваются пулеметы, и бой продолжается.
Я шел с батальоном, который продвигался по самому берегу Хасана. Местами озеро глубоко вдается в скалистый берег, получаются заливы, бухточки. Мы бежали, часто по пояс в воде, высоко подняв оружие, от прикрытия к прикрытию.