В ванной зашумела вода. Решив проверить девчонку, Глеб поднялся и подошёл ближе. Пошатываясь, она повернулась к нему лицом, накрывая рот ладонью. Вся бледная, как мел.
– Ты начинаешь меня раздражать, – сказал ей.
А она подняла к нему глаза, сделала шаг и поплыла. Он едва успел поймать, в последний момент спасая от удара головой об раковину.
– Твою мать, – прокомментировать всю эту ситуацию, укладывая блондинку на кровать, прежде чем открыть дверь в комнату. – Шустрый! Тащи свою задницу сюда! И захвати нашатырь!
Тот прибежал быстро. На морде даже отразился испуг.
– Что с ней? – спрашивал, пока открывал нашатырь.
– В обморок хлопнулась.
– Может, она беременна?
Глеба передернуло. Лишь бы без этих сюрпризов.
– Купи завтра тест.
Стоило Шустрому пару раз махнуть смоченной ватой у её носа, как девчонка пришла в себя. Закашляла, открыла глаза, подорвалась в испуге, с удовольствием приняла стакан воды.
– Ты беременна? – сразу спросил он прямо.
– Нет, – быстро ответила она, натягивая на себя одеяло и пряча сладкие формы в красивом нижнем белье от пары мужских заинтересованных глаз.
– Таблетки нашла? Пьешь?
– Пью. А откуда вы узнали, что мне нужны именно эти?
Шустрый расплылся в довольной улыбке и ответил ей:
– Мы умеем добывать информацию.
– Зато не умеете обращаться с женщиной, – съязвила она.
А дерзкая. Умела колоть язычком. Такой наверняка был способен не только на это.
– Похоже, тебе стало лучше, – заметил Шустрый.
– Ладно, всё, иди, – сказал он ему.
Парнишка не стал спорить, подхватил аптечку и вышел.
– Хочешь остаться здесь надолго? – сказал уже ей.
– Нет. Но я даже не знаю, как ты намерен добиться своего, если меня от тебя элементарно тошнит.
Смелая. Прям жалит. Такую вдвойне приятно подминать под себя.
– В твоих интересах решить эту проблему как можно скорее.
Она опустила глаза, а когда подняла, он заметил в них отблески слез.
– Как можно быть таким бездушным? Я не понимаю.
Конечно, куда ей. Тепличная девочка из среднестатистической семьи, типичная принцесска.
– Это приходит с жизненным опытом.
– Похоже, паршивая у тебя сложилась жизнь, – съязвила следом, когда он проигнорировал приступ слезливости.
Но Глеб на это только улыбнулся, или даже нет – оскалился. Не ей делать ему какие-то замечания. Пока она зачитывала стишки Деду Морозу возле праздничной елки, он ждал в вонючем, зассаном подъезде, когда мать натрахается с очередным клиентом и выпроводит из дома. Пока тусила на своих вечеринках с друзьями, он пытался выжить в дикой стае недоносков. А когда она планировала свадьбу, он рыл могилу своей любимой.
– По мне так заметно?
– Да. У тебя хотя бы родители есть?
– Мать. Шлюха. Умерла пять лет назад от рака. Хочешь поговорить со мной об этом?
Она бросила на него испуганный взгляд. А через минуту коротко ответила:
– Сочувствую.
– Не нужно. Лучше подумай, как справиться с отвращением, чтобы мы распрощались как можно скорее, – посоветовал ей, прежде чем выйти.
Уже вечером этот Барс оставил меня в покое. Похоже, я испортила ему всё настроение. Что было мне только на руку. Может, надоем ему раньше, чем он добьётся своего. Я так сильно перенервничала и настолько устала за эти ужасные дни, что провалилась в сон, так опрометчиво для себя. Открыла глаза от грохота, который устроил Никита, когда выронил на пол бутылку с водой. Он снова принёс мне завтрак.
– Ты почти ничего не ешь.
Подобная забота казалась смешной. Будто им действительно есть дело до моего желудка.
– Откуда у меня должен быть аппетит?
– Может, хочешь чего-то особенного?
– Да. Печень вашего Барса в сливочном соусе.
Никита хохотнул.
– Это сложно.
Я опустила ноги с кровати, кутаясь в одеяло. Шею прострелила острая боль, наверняка от неудобной позы. Я здесь не только плохо ем, но и сплю. Мне вообще здесь не нравится! С самого утра настроение такое, что хочется выть. А сегодня еще и умереть.