Но что сделалось с Шо у тарелки с петушиным обедом! От аппетитного запаха рыбы голод снова проснулся, и сейчас Шо не мог без внутренних мучений взять в руки даже самый маленький комочек холодного, слипшегося риса. А какой вкусной и недосягаемой казалась рыба!
Но и в таком состоянии Шо не забывал о своем долге. Пока петух ел, Шо осторожно, легонько массировал его тело, особенно ноги.
Наконец, решив, что петух наелся, Шо отпустил его — пусть пока погуляет. Петух сразу забыл недавние побои и обиды: он приосанился и, горделиво выгибая длинную шею, победной, самоуверенной походкой разгуливал по двору, красуясь перед местным куриным населением.
— Ну что ж, — улыбнулся Тыок, — очень ценная порода, пойдем-ка, расскажешь о ней хотя бы мне. Жаль, конечно, что наши тебя не услышат, ну да я им все перескажу.
— Пойдемте, — обрадовался Шо. — Это хорошая порода, она яйценоская, мясистая и очень плодовитая.
Когда они сели и Тыок стал наливать чай в маленькие чашки, Шо совсем успокоился и вспомнил о заготовленной программе. Он покосился на окно. Оттуда был хорошо виден двор. Петух вел себя молодцом.
— Это хорошая порода, она яйценоская, мясистая и очень плодовитая... — в который уж раз машинально повторил Шо.
Обрадовавшись столь скорому возвращению леггорна к жизни, он почувствовал себя очень уверенно. Он вынул из кармана плаща заметки для стенгазеты. Среди них, на его счастье, оказались те самые стихи, которые ему хотелось сейчас прочитать.
Наука и знание — вот наше задание... —
начал он, а сам смотрел в окно: как там леггорн? Но все, казалось, было в порядке, и Шо совсем расцвел:
Распространять знания будет каждый.
Распространяя знания, будь отважным!
Солнце меж тем начинало садиться, лучи его уже стали косыми... Тыок, прихлебывая чай, с неподдельным интересом слушал стихи.
— А ну-ка прочти еще что-нибудь, я очень люблю стихи, — попросил он.
— Наши ребята много пишут, — замялся Шо. — Правда, в основном стихи слабые.
— Слабые, зато к случаю написаны, — похвалил Тыок.
— Ну вот тогда еще одно, — охотно согласился Шо.
Порода леггорн мясная,
И птица леггорн большая...
— Подожди, подожди! — прервал его Тыок, отставив чашку и вынимая из ящика блокнот и карандаш. — Читай помедленней, чтобы я успел записать, — покажу сегодня нашим.
Шо пришлось начать снова:
Порода леггорн мясная,
И птица леггорн большая...
Но ухода за птицей почти не надо,
И мы этому особенно рады!
— Вот умора! Ну и молодцы! — нахваливал Тыок.
Но тут, глянув в окно, Шо побледнел и стрелой вылетел во двор.
Там, во дворе, появился еще один петух. И теперь он, воинственно размахивая крыльями и вытягивая шею, наступал на леггорна. Вид у него был необычайно свирепый. Леггорн оценил это и поспешил скрыться в самой гуще куриной стаи. Но настойчивый петух преследовал его.
Шо бросился за ними. Он слишком хорошо помнил сегодняшнее утро: почти бездыханного леггорна, воздевшего к небу судорожно вздрагивающие ноги.
После долгой беготни Шо удалось наконец настичь соперников и запихать своего петуха в плетенку. Он облегченно вздохнул и обратился к Тыоку:
— Мне, пожалуй, пора. Наши ждут, я пойду.
— Все уже? — спросил тот удивленно.— Так ты не побудешь у нас немного?
— Нет, спасибо, в другой раз.
Шо сорвал банановый лист и прикрыл им плетенку.
Тыок крепко пожал ему руку, поблагодарил и посоветовал:
— Скоро туман поднимется, укутай тогда плетенку как следует. Может, его покормить еще?
Шо протестующе замотал головой:
— Нет, хватит. Пора мне, в школе ждут.
Сумерки быстро сгущались. Дорога была плохо видна. Шо и так уже изрядно устал, а тут еще этот леггорн оттягивал руки... Хотя похоже, что он стал немного легче. Вот до чего, оказывается, можно ослабеть от голода! Даже мысли путаются и ощущения неверные. Интересно, ведь, с другой стороны, ослабевшему плетенка на обратном пути показалась бы тяжелее. Наверно, петух просто похудел за это время, и то сказать, сколько ему досталось!
По дороге Шо встретилось несколько односельчан. Все удивленно спрашивали, откуда он идет так поздно. Шо тихим голосом отвечал, что «распространял знания».
Красную крышу лавки со строгим хозяином Шо заметил издали. Нужно было бы зайти отдать долг. Но вдруг старик снова примется его ругать? Ладно, не такие уж большие деньги он задолжал, чтобы заходить сейчас. Ничего не случится, если он завтра передаст их с кем-нибудь из ребят, подумал Шо. Очень уж не хотелось ему попадаться на глаза такому суровому человеку.
Он решил было изменить путь и пройти полем, но, пока раздумывал, не заметил, как подошел почти к самой лавке. Хозяин стоял на пороге.
— Заходи, заходи, мой молодой друг! — пригласил он сладким голосом. — Куда торопишься?
Шо понял, что ему не уйти. Старику ничего не стоило схватить его за шиворот, а он от усталости и голода теперь не в силах был бы даже бежать. Оставалось только смириться и зайти в лавку. Однако ноги его противно задрожали.
Хозяин, бесцеремонно взяв плетенку, поднял ее поближе к лампе и принялся рассматривать.
— Ну конечно, что я говорил! Тогда, значит, был петух, а теперь-то, оказывается, курица! Такие беленькие только в «Белом журавле» водятся.
Опуская корзину на пол и не слушая пытавшегося ему возражать Шо, он продолжал, не повышая голоса:
— Я с самого начала заметил, что на тебе очень подходящая для кражи кур одежда...
— Да нет же, — отчаянно крикнул Шо, — это ведь просто плащ!
Хозяин бросил на него гневный взгляд:
— Глупости! Кто же носит плащ в солнечную погоду! Хватит меня дурачить! Приходит в лавку, заказывает вино... Я сразу понял, что тут что-то не так! Не думай, мне хоть и под шестьдесят, я все оч-чень хорошо вижу. Меня обвести вокруг пальца не так-то просто.
Вконец расстроенный Шо потянулся было к плетенке, но хозяин лавки молниеносным движением задвинул ее далеко под стол:
— Не трогай!
Шо взмолился:
— Да дайте хоть посмотреть!
— Ну что ж, посмотреть можно, отчего нет! Только не вздумай удирать!
Старик поднес лампу. Шо заглянул в плетенку и побледнел: там сидела белая курица! Значит, он тогда по ошибке схватил ее вместо своего леггорна и запихал сюда.
— Пустите меня! Я пойду, у меня срочное дело! — в панике закричал он.
— Куда, куда? Садись, посиди. Ответь-ка мне теперь: ведь эту курицу ты взял в «Белом журавле»?
— Да, — горько кивнул Шо.
— Так, так...
Хозяин лавки с довольным видом потирал руки. Шо хотел было что-то сказать, объясниться, но вместо этого только махнул рукой. Он чувствовал, что вот-вот заплачет.
И в этот момент, на его счастье, в дверях лавки появились мы. Здесь был почти весь наш кружок по распространению научных знаний: не дождавшись Шо, мы забеспокоились и пошли его искать.
Шо не отвечал на наши расспросы. Он сидел молча, совершенно подавленный.
— Есть у вас хао? Купите мне бобов,— вдруг попросил он.
И, только съев всю тарелку, он рассказал нам обо всем.
— Что же ты молчал? — участливо вздохнул хозяин. — А я-то все удивлялся! Ты ведь, сказать по правде, очень подозрительно выглядел.
Он поставил перед Шо еще одну тарелку с бобами:
— Поешь, поешь как следует!
Как закончилась эта история?
В школьной стенгазете вскоре появилось такое стихотворение:
НЕСРАВНЕННОМУ НГУЕН ВАН ШО
Шо — аккуратный,
Шо — справедливый,
Шо — не драчливый,
Вот он какой!