В прошлом году Елли внезапно вернулся и поселился у своей одинокой матери, продолжавшей работать в колхозе. Но это был уже не прежний Елли. Вся его фигура выражала достоинство и значительность; он поражал односельчан богатством костюмов, степенностью речей, разнообразием познаний. В разговорах с соседями Елли всячески давал понять, что в городе он занимал видное положение, что он близко знаком с большими людьми, что у него в Ашхабаде крупные связи.
Он и в самом деле был человеком грамотным и, по всему видно, опытным в делах, а потому не удивительно, что его вскоре выбрали в правление и назначили заведовать животноводческой фермой.
Елли и до этого старался почаще общаться с Покгеном Оразовым, а теперь к тому было много поводов, и он нередко заходил к председателю по различным делам не только в правление, но и домой. За последнее время Елли и сам не раз приглашал Покгена к себе, оказывая ему при этом особый почет и внимание.
— Да-а, — многозначительно протянул Елли после долгой задумчивости. — Как подумаешь о себе — напрасно проходит моя жизнь!
Он произнес эти слова с таким видом, будто зря проходила жизнь какого-нибудь большого человека.
— Это почему же напрасно? — прищурился Покген.
— Время, дорогой Покген-ага, что птица; упустишь — и улетит, потом не поймаешь. Пройдет молодость и уж больше не вернется. Вот я многого достиг в жизни, меня уважают даже некоторые члены нашего правительства, я прекрасно разбираюсь в достижениях науки и техники, но все же жизнь моя не полна.
— Чего же тебе недостает?
— Придешь домой, дети не выбегают мне навстречу, не с кем словом перемолвиться, разве что с ней, — указал Елли на спящую во дворе мать.
— Что ж, Оразгуль-эдже — достойная женщина, примерная звеньевая, — не согласился Покген, хотя уже понял, к чему клонит собеседник.
— Нет, если я в ближайшее время не женюсь, жизнь моя пройдет даром.
— Так в чем же дело? — вежливо осведомился Покген. — Кругом много невест подросло.
— Невест много, и я твердо уверен, что в какие двери ни постучатся сваты, их всюду с радостью примут. Да только… — не закончил Елли свою мысль.
— Какие там «только»! Действуй смело, и все! — ободрил его Покген. — Что тебе мешает?
— Да то, что ищу я себе невесту из хорошей семьи. Есть у меня на примете такая…
Только Елли произнес эти слова, как чьи-то шаги, приближающиеся к дверям, прервали его речь. Тут бы самое время сказать о дочери Покгена, да вот из-за неожиданного посетителя придется разговор о Бахар отложить. Досадливо покосившись на дверь, Елли почему-то передвинул подальше в угол пиалы и чайники.
— Кто же это так не вовремя? — недовольно пробурчал он.
— Дома Елли? — послышался снаружи мужской голос.
— Дома, дома, — ответила проснувшаяся Оразгуль-эдже. Елли еще больше нахмурился.
— Не могла сказать, что меня нет! — зло сверкнул он глазами.
В комнату торопливо вошел озабоченный Вюши. Увидав председателя, он обрадовался и немедленно приступил к делу:
— Я вас-то и ищу, Покген-ага…
— Что случилось? — резко перебил его Елли.
— Мне нужно ружье! — выпалил сгоравший от нетерпенья Вюши.
— Да в чем дело?
— В нашем колхозе завелся вор!..
— Какой вор? — удивился Покген.
— Самый наглый вор… Вы только пока никому не говорите, чтобы я его мог выследить, — сыпал словами Вюши. — А уж я с ним разделаюсь… Вы подумайте, в нашем колхозе!..
— Да ты погоди, — прервал его Покген. — Сядь и расскажи толком.
— Мне сейчас Нурберды-ага сказал, что кто-то по ночам хозяйничает в винограднике, обирает лучшие кусты, — немного отдышавшись, объяснил Вюши. — Ведь это для нас неслыханный позор! Колхозное добро красть! Да такому мерзавцу названия нет! Я уверен, что и письма тоже он воровал.
— Какие письма? — отмахнулся от него рукой Покген.
— На имя вашей Бахар, — простодушно заявил Вюши. — Кто-то похищал ее письма, и она даже меня заподозрила в этом. Подавиться мне чуреком, я здесь ни при чем. Мне даже и в голову не могла прийти подобная мысль. На такие вещи только мерзавец способен…
— А откуда она знает, что письма похищали? — неожиданно заинтересовался Елли. — Может быть, ей просто перестали писать?
— Не знаю, но уверен, что и виноград и письма — одних рук дело. Только я этого вора все равно схвачу за руку. От меня он не уйдет, даже если придется ночи напролет сторожить… Покген-ага, распорядитесь выдать мне ружье, — вспомнил Вюши о цели своего прихода.