— Ну-ка, пойдем со мной в виниградник, — сказал, поднимаясь с подушки, Покген. — Расследуем дело на месте. Может, Нурберды-ага напутал что-нибудь. Не верится мне, чтобы в нашем колхозе воры завелись. А с другой стороны, верно говорят: «Не упускай врага, чтобы потом за ним не гоняться». Пойдем, Вюши.
И, поблагодарив протестующего хозяина за угощение, Покген шагнул к выходу. Вюши взглянул на раздосадованное лицо Елли и двинулся за председателем.
ВОПРОС О ДОВЕРИИ
На другое утро Хошгельды отправился в правление колхоза. В первой комнате за столом сидел, углубившись в бумаги, высокий чернобородый человек, — секретарь правления Акмамед Дурдыев.
— Салям-алейким! — приветствовал его Хошгельды, входя в помещение.
— Алейким!.. — не отрываясь от дела, машинально отозвался тот. — Заходи… — И, только потом, подняв голову, заметил, что перед ним не обычный посетитель, а кто-то посторонний. Акмамед-ага посмотрел на вошедшего поверх очков и воскликнул:
— А, Хошгельды! Да это ты оказывается! — Он протянул ему обе руки и, указывая на стул, добавил: — Смотри, какой молодец, да ты совсем взрослым стал. Ну, садись!
Хошгельды сел.
— Давненько мы тебя не видели!.. Когда прибыл?
— Вчера только, Акмамед-ага…
— Хорошо, что приехал! Пора, давно пора! Работы у нас по горло, люди нужны, — от всего сердца радовался Акмамед, снова оглядывая Хошгельды. — А уж как мы тут во время войны работали! — принялся он вспоминать со всей непосредственностью простого хорошего человека. — Я вот несколько лет бригадиром был, да Покген все мне покоя не давал — переходи да переходи в правление. Я ему говорю, что не справлюсь со всей этой писаниной, — указал Акмамед-ага на лежащие перед ним бумаги, — а он говорит, наоборот, отлично справишься, ты ведь когда-то секретарем поселкового совета был. И, знаешь, Хошгельды, — ничего, получается! Люди-то ведь не стоят на месте, правда? Но если честно говорить, таким, как я, пора уже уступить этот стул другому. Теперь, Хошгельды, и без меня много грамотных, смотри, какая молодежь у нас — любой эту премудрость одолеет, — и он принялся листать бумаги, на минутку замолчав, чтобы передохнуть, а затем снова продолжай свой рассказ.
Но Хошгельды воспользовался моментом и успел вставить:
— А что, председателя нет?
— Нет, Покген-ага заходил, да сразу уехал на плантации. А он тебе нужен?
— Да, хочу его повидать.
— Он тут недалеко должен быть, где-нибудь на поливе, во второй бригаде наверно.
— Я, пожалуй, пойду поищу его и поля заодно посмотрю.
— Пойди, пойди, — с сожалением отпуская собеседника, согласился Акмамед-ага. — А не встретишь — заходи после обеда. Он тогда обязательно будет.
Хошгельды распрощался и вышел из правления. Ему не терпелось посмотреть посевы, и он направился мимо бахчевых в сторону хлопковых плантаций, которые появились в колхозе только после войны.
Он проходил все утро, отмечая перемены, происшедшие тут за время своего отсутствия, и глазом специалиста оценивая постановку дела в артели. На каждом шагу его приветливо встречали старые знакомые, поздравляли с возвращением, осведомлялись об его успехах.
Но вопреки радости встречи с земляками лицо Хошгельды понемногу мрачнело. Нельзя сказать, чтобы посевы были в плохом состоянии или люди плохо работали. Нет, Хошгельды отметил про себя и увеличение посевной площади и тщательность обработки полей, о какой здесь прежде и не думали. Но многое еще делалось по старинке, «дедовским способом», как говорили профессора в институте, с непроизводительной затратой труда, без учета современных достижений агротехники.
Время от времени Хошгельды останавливался или присаживался под тутовым деревом и делал пометки в своей записной книжке. Главное заключалось в том, что в колхозе работали, не помышляя о механизации наиболее трудоемких процессов. Это Хошгельды стало ясно уже очень скоро. Кетмень все еще соперничал с трактором, человеческие руки подменяли машину даже там, где в этом, казалось бы, не было прямой необходимости.
«В чем же дело? — думал Хошгельды. — Почему так получается? Подобным образом можно было работать во время войны, когда тракторы требовались фронту, когда приходилось экономить горючее. Но теперь!..»
Советская страна оснастила свое сельское хозяйство самой передовой техникой. Ему вспомнились сложные и хитроумные агрегаты, идущие за трактором на полях Центральной России, в степях Украины… Да, но там они работали на посевах зерновых! Ну и что же! А разве не создали советские инженеры такие же умные машины для специальных культур, для хлопчатника, наконец даже для возделывания садов? Ведь они уже есть, ведь он видел, ведь он их трогал руками. И это были не экспериментальные образцы, а серийная продукция различных заводов, уже освоивших производство таких механизмов в широких масштабах.