— Кого же ты в башлыки предложил бы? — спросил Арты-ков. — Опытнее тебя во всех окрестных колхозах человека не сыщешь.
— Ясно кого, — Хошгельды, — уверенно сказал Покген. — Да и я на покой не собираюсь, в заместители пойду к нему, если народ пожелает, так что рука об руку работать будем.
Именно так все и представлял себе Ягмыр. Особенно радовало его то, что Покген сам предложил Хошгельды в председатели.
— Кто же тебя на покой отпустит? — сказал он. — Ты молодого башлыка еще многому научишь, поможешь ему с людьми работать. Тебе вместе с Чары не раз, наверно, придется усмирять его. Хошгельды — парень горячий.
— Это верно, — согласился Чары. — Но и мне тяжеловато будет. Партийная организация возрастет, придется заново продумать расстановку коммунистов на всех участках. Ведь это только представить надо — все отрасли такого хозяйства держать под постоянным контролем партийной организации!
— Тут не только контроль хозяйственной деятельности, — заметил Ягмыр. — Коммунисты должны вести неустанную организационную и политическую ра-боту.
— Вот я и говорю, — вставил Чары, — что совместить партийное руководство с заведыванием фермой было бы трудновато.
— А ты поскорее налаживай на ферме дела, и мы тебя освобожденным секретарем сделаем, — сказал Ягмыр.
На землю уже спустились сумерки. Электрическая лампочка осветила кабинет Покгена. И почему-то теперь, когда стало вдруг светло, как днем, люди почувствовали усталость. Договорившись о дне собрания, Артыков заспешил к себе. Ягмыр отказался зайти к Покгену, сказав, что ему еще нужно навестить Надежду Сергеевну.
— На свадьбу-то скоро пригласишь? — спросил Чары.
— В делах-то они смотри какие решительные, — засмеялся председатель, — а той все оттянуть норовят.
— Вот как раз сегодня и собирались мы о свадьбе, договориться. Вы у меня первыми гостями будете, — улыбаясь, ответил Ягмыр.
Когда Покген и Чары вышли в приемную, Акмамед-ага посмотрел на них поверх очков внимательным, вопрошающим взглядом.
— Все хорошо, старина, — обнял его Покген. — Пошли домой… Растем, растем, — добавил он, улыбаясь в усы.
БАХАР И ХОШГЕЛЬДЫ
После памятного разговора в саду отношения Бахар и Хошгельды стали простыми и естественными. Они ежедневно виделись, а если Хошгельды почему-либо задерживался и не приходил в обещанное время, девушка, не стесняясь, бежала к нему.
Так было и сегодня. Когда Бахар появилась в саду Пальвановых, Нязик-эдже, сидевшая у порога, встретила ее, как всегда, приветливо. Но девушка сразу заметила, что старуха чем-то расстроена.
— Кто-нибудь обидел вас, Нязик-эдже? — участливо спросила Бахар.
— Нет, дочь моя, никто меня не обидел, — стараясь улыбнуться, проговорила она. — Проходи, милая, Хошгельды дома.
А на самом деле старуха была расстроена только что состоявшимся — разговором с сыном. Ее очень тяготила холостяцкая жизнь Хошгельды, и она решила во что бы то ни стало женить его в этом году. Парень дельный, красивый, большим уважением в колхозе пользуется. Неужели он девушкам не нравится? Ну как тут понять теперешних молодых людей! И он к девушкам ходит, и они запросто у него бывают, ну, например, Нартач или Бахар. А обхождение у него с ними самое простое, никакого подхода. Странная молодежь!
Ждала, ждала Нязик-эдже, когда приведет сын невестку, и пришла к выводу — хватит, нечего больше ждать! Решила опять сама заняться этим делом. И не поленилась старуха пойти в соседний колхоз, к своим старым знакомым. У них как раз дочь подросла, ничего не скажешь, хорошая невеста. Родители ее давно знали семью Пальвановых и ничего не имели против такого зятя, как Хошгельды.
Нязик-эдже рассказала о своем визите сыну, а он вместо благодарности посоветовал матери поберечь свои старые ноги. Как же тут не рассердиться?
Хошгельды объяснил Бахар причину плохого настроения Нязик-эдже, и они дружно рассмеялись.
— Я был уверен, что мама догадается о наших отношениях, — просто сказал Хошгельды, — а она, бедняжка, до сих пор мне невесту ищет.
— Она по-своему права, — смущенно проговорила Бахар, — в их времена невесты не ходили к своим женихам.