Сегодня Покген с утра сидел у себя за столом. По левую руку от него пристроился Елли. Они проверяли продукцию фермы за последнюю неделю Через окно позади них открывался вид на залитый ослепительными лучами солнца обширный скотный двор.
Вон в углу у забора привязана лошадь. Она стоит, понурив голову, будто думает про себя: "Ну, хорошо, сейчас я укрылась в тени, а куда мне сунуть голову, когда солнце поднимется выше и палящий зной станет нестерпимым?"
А в стороне, поджав колени, лежит верблюд и, ни о чем не горюя, равнодушно и гордо жует свою бесконечную жвачку.
Через открытое окно в комнату врывались порывы жаркого ветра, принося с собой запах кизяка и сена. Покген и Елли негромко разговаривали о делах фермы. Когда коснулись запасов корма, Покген вспомнил о люцерне и беспокойно задвигался на месте.
— Акмамед-ага! — крикнул он.
Секретарь правления вошел и поглядел на башлыка поверх очков.
— Ты что, Покген? — спокойно спросил он.
— Надо написать участковому агроному и в район относительно посевов люцерны. А то спорим, спорим, а дело не двигается.
— Хошгельды уже написал.
Покген нахмурился.
— Кто же вам разрешил писать, не спросив меня?
— Да ведь правление так постановило. И потом это дело Хошгельды. Он же агроном.
— Ну и что ж из того, что агроном? А я башлык. Отвечать-то мне, а не ему…
— Молокосос еще, а все по-своему делает, — покачав головой, негромко произнес Елли.
— Мы тут не первый год хозяйствуем, — продолжал Покген. — Пока его не было, колхоз на ноги поставили. Четвертое лето идет, как война кончилась, — ежегодно план перевыполняем. А он приехал на готовое и давай все критиковать. Сеяли — не было, жали — не было, а на току ходжа тут как тут.
— Вот именно! — согласился Елли. — И по линии животноводства тоже даем больше ста процентов. Без его помощи…
— Чихал я на твоего Хошгельды! — все больше и больше распалялся Покген, разгневанно глядя на секретаря правления.
— Самоуправство! — возмущался Елли.
Акмамед-ага сердито глянул поверх очков на Елли, но сдержал себя и, тронув свою густую черную бороду, спокойно обратился к башлыку:
— Ты напрасно кричишь на меня, Покген. Так решило правление. А если Хошгельды написал об этом от своего имени, тут большой беды нет. Мог бы, конечно, тебе показать, это верно, но предложение у него дельное — у нас и впрямь земли истощились, а он хочет их снова сделать плодородными, ну и торопится, боится время упустить.
— Нечего сказать, дельное! — усмехнулся Покген.
— Может, тебя моя работа не устраивает? — продолжал Акмамед, собираясь выйти из комнаты. — Тогда, чем кричать, лучше пошли меня опять в бригаду, на поле. По крайней мере больше трудодней заработаю, — добавил он, прикрывая дверь.
— Ну, ну, уж и покритиковать нельзя, — примирительно произнес Покген и, не вставая с места, принялся крутить ручку висевшего возле него телефона.
Он хотел связаться с районом. Но то ли линия была занята, то ли у него не хватило терпения, только Покген внезапно повесил трубку и снова заговорил о Хошгельды:
— От этого мальчишки у меня такой сумбур в голове, что и сказать нельзя… Он весь колхоз взбудоражил. Знаешь, как волк, когда ему удается в большое стадо забраться. И старые и молодые — все ему в рот смотрят…
— А я тебе что говорил? — ехидно отозвался Елли.
Покген ничего не ответил и опять взялся за телефон. На этот раз его соединили.
— Дотлыев есть? — закричал он в трубку. Очевидно, ему ответили отрицательно, так как он сказал: — В таком случае нельзя ли старшего агронома. Если он там, позовите его к телефону… Товарищ Петров? Покген Оразов говорит… Да, я, салям-алейким… Товарищ Петров, дорогой, от этого нашего мичуринца у нас тут голова кругом идет. Такой упрямец, никак с ним не договоришься. Как кто? Да этот самый Хошгельды Пальванов!.. Ну да!.. Говоришь, знающий человек? Может быть, и знающий, но, судя по делам, — не похоже. Мало того, что часть полезной земли хочет отвести под люцерну, собирается сеять ее на пустырях, где и трава не растет… Тебе уже известно?
Покген умолк, слушая своего собеседника. Лишь время от — времени он порывался что-то сказать и неопределенно взмахивал рукой. Наконец он не выдержал:
— Говоришь, после люцерны земля лучше родит?.. Сидя за столом, легко рассуждать, а план с Покгена спрашивают. Вот Хошгельды напутает, где что сеять, а ругать потом меня же будете… Значит, вы там считаете, что он прав?.. Наука?.. Нас отцы-деды тоже кое-чему научили и сами не первый год землю ковыряем…