Елли никогда не служил в армии, но ему очень хотелось походить на военного, отсюда — и сумка, и сапоги, и шинель. Каждый проникнется уважением.
Но сегодня вид у него был озабоченный, даже скорее испуганный. Вчера он получил письмо из города. Приятель, который в свое время одолжил ему денег на покрытие стоимости баранов, якобы проданных фермой на базаре, недвусмысленно напоминал о долге. Так же недвусмысленно он давал понять, что услуги обычно бывают взаимными.
"…У меня родился сын, — писал приятель. — Пятого числа я забираю жену из родильного дома и устраиваю той. Надеюсь, что ты приедешь и привезешь с собой барана и килограммов двадцать кишмиша для подарков гостям. Если говорить правду, то было бы хорошо и муки с собой захватить — чурек и так далее. Ну, в общем, сам понимаешь. Кстати, могу тебя обрадовать: к тебе опять собирается ревизор. Тот же самый. Но на этот раз все окружено тайной, и он нагрянет к вам внезапно. Узнал об этом совершенно случайно и спешу тебя предупредить, как полагается верному другу… Если трудно, — кишмиш можно заменить урюком. Словом, приезжай, а не то я обижусь".
Да, было от чего придти в уныние. Где взять денег, да немедленно, потому что этот дотошный бухгалтер может появиться в любой день. Десять баранов — это не шутка! И приятеля не следует сердить. Не поехать — будет обида, но с пустыми руками туда и показываться нечего. А тут еще Чары и Хошгельды на него косо поглядывают. И свадьба с Бахар того гляди окончательно расстроится.
Не далее как вчера в правление пришла доктор Громова и предъявила предписание из района — немедленно предоставить ей жилье.
— До каких же пор я буду стеснять чужих людей? — сказала она. — Меня Пальвановы приютили из любезности, а я уж сколько времени у них живу.
Спорить с Громовой он не стал, она ведь в хороших отношениях с секретарем райкома. Сахатов, бывая в колхозе, всегда ее навещает. Пришлось предоставить ей квартиру недавно уехавшего на курсы ветеринарного фельдшера. На днях она переедет, и тогда всем, в том числе и Бахар, станет ясно, что Хошгельды и не думал жениться на докторше.
Словом, кругом не ладилось, и события последних дней привели Заманова в состояние крайнего беспокойства. Больше всего его тревожила ревизия. В прошлый раз удалось спастись только чудом. Но чудеса не повторяются. Что же предпринять?
Подчеркнуто энергичной походкой он вошел в правление, шумно приветствовал поглядевшего на него поверх очков неутомимого Акмамеда-ага и, не дав ему времени ответить, осведомился:
— Меня кто-нибудь спрашивал?
— Нет, пока никто.
Елли снял свою каракулевую шапку, стряхнул с нее снег и стал аккуратно отряхивать шинель.
— Из города тоже не звонили?
— Ночью ветром провода оборвало, до обеда связи не будет.
— Так… — постоял в раздумье Елли. — И Вюши не был? Я ведь ему приказал пораньше явиться в правление. Что же он, свинья такая, не идет! — выругался он, направляясь в комнату башлыка.
Но Акмамед-ага остановил его:
— Погоди-ка, Елли. Тут с нарочным пришел срочный пакет из района. — Он протянул конверт и добавил. — Я его не решился вскрыть, потому что он на имя Покгена.
— Ну и что же такого? Наверно, какое-нибудь очередное распоряжение, — нетерпеливо ответил Елли. — Ты же сам видишь, Акмамед-ага, что мне некогда. У меня сейчас важное дело… — раздраженно закончил он.
— Может, у тебя и важное дело, но только на этом пакете написано "весьма срочно". Сейчас никого из членов правления нет. Решай сам, как поступить, — обеспокоенно говорил Акмамед-ага, стоя в той же позе, с протянутым к Елли конвертом.
— Ладно, давай сюда. Я потом скажу, что делать.
Елли схватил пакет, прошел в другую комнату и закрыл за собой дверь. Сев на стул башлыка, он осторожно, не надрывая, вскрыл конверт и пробежал глазами содержание бумаги.
Уже собираясь вложить ее обратно, он неожиданно спохватился и даже привстал от волнения. Прочитав бумагу еще и еще раз и твердо уяснив ее содержание, Елли глубоко задумался. Наконец, придя к какому-то решению, он вложил письмо обратно и попытался снова заклеить конверт, чтобы вернуть ему прежний вид. Однако это оказалось не так легко сделать.
Елли поискал глазами клей, но в этот момент дверь отворилась и в кабинет со словами приветствия вошел Вюши.
Елли невольно вздрогнул. Он поспешно сунул пакет под бумагу на столе и, приветливо улыбаясь, сказал: