Чары, услышав от Овеза необычайную и тревожную весть, подозвал агронома:
— Хошгельды! Иди-ка сюда, посоветоваться надо.
Хошгельды вскинул лопату на плечо и зашагал к ним по межевой гряде. С обеих сторон ее стояла мутная вода, и он неторопливо двигался, то и дело осторожно отцепляя от ватника, оледенелые прутья, преграждавшие ему путь.
Когда он подошел, Чары объяснил ему в чем дело.
— Правда, эту новость Вюши принес, — улыбнулся Чары-ага. — Про него ведь говорится: в небо плюнет — себе в лицо попадет. А с другой стороны…
— Подавиться мне чуреком, если я не прав! — воскликнул в отчаянии Вюши. — Про меня слава пошла — непутевый, простофиля… Поэтому-то Елли и не побоялся при мне такие разговоры по телефону вести. Разве Вюши что-нибудь поймет! А я все понимаю. Рано или поздно вы сами убедитесь, какой это лживый человек. Вот и кладовщик мне сказал, что Елли за последнее время стал всякие штуки выкидывать, башлык-то болен, он и пользуется… Да пусть меня до конца жизни Непутевым зовут, если я зря тревогу поднял, — уже чуть не плача закончил он и показал бумагу, которую ему дал подписать Елли.
Овез только молча покачал головой. А Хошгельды, который задумчиво стоял рядом, опершись на лопату, сказал:
— Знаешь, Чары-ага, чего нам тут думать да гадать. Пойдем сейчас в правление и все выясним. Кажется, Вюши не попусту волнуется. Что-то он, по-моему, правильно уловил.
— Ну да! — обрадовался Вюши. — Пакет лежит на прежнем месте, где Елли его оставил…
Все четверо, не откладывая, направились в правление. Вюши шел впереди и часто оглядывался. Ему казалось, что остальные могут раздумать и свернуть куда-нибудь в сторону. Начинай тогда все сначала!
— И те письма, наверно, он воровал, — остановился вдруг Вюши. — Не иначе, как его рук дело.
— Какие письма? — заинтересовался Хошгельды.
— А те, что к Бахар не дошли. Ты, Хошгельды, лучше не спрашивай. Мне из-за тех писем так попало, не знал куда и деваться. Еле от нее через окно удрал, — уже со смехом объяснял Вюши. И он подробно рассказал о том злосчастном происшествии, которое повлекло за собой такие неприятности для Бахар.
— Вот оно что! — понимающе заметил Хошгельды. — Значит, по-твоему, он с чужими письмами давно мудрит?
Но Вюши уже не слушал его. Позабыв о вежливости, он первым взбежал на крыльцо и, растворив дверь, провозгласил:
— Идут!
Невозмутимый Акмамед-ага, как всегда, наклонил голову, оглядел вошедших и проводил их в кабинет башлыка.
— Вон, под бумагой, — сказал он. — Я его и трогать не хочу.
— Распечатал… — повертев конверт в руках, заметил Хошгельды.
— Я же говорю, что Елли читал! — не вытерпел Вюши. — Как раз, когда я вошел, он вложил бумагу обратно и хотел опять заклеить конверт. Уж он-то прочел, будьте уверены.
Но осторожный Акмамед-ага счел нужным заявить:
— Я этого не видал. Чего не видал, того не видал, и врать не буду. Да мне и в голову не могло прийти, что тут какой-то подвох. И сейчас не верю…
— Читай, Хошгельды, — сказал Чары-ага.
Все умолкли, и Хошгельды прочел бумагу от начала до конца. По мере того как он читал, лица у всех постепенно вытягивались. Акмамед-ага даже очки снял и стоял с открытым от удивления ртом, оперевшись обеими руками о спинку стула. Только Вюши не выказывал ни малейших признаков изумления. Ему очень хотелось сказать: "Я же вам говорил, а вы мне не верили", но он счел нужным промолчать, чтобы тем очевиднее стала для всех его проницательность.
В бумаге сообщалось о том, что накануне в области появилась стая в восемнадцать — двадцать волков, которая устремилась в пески, причем как раз в том направлении, где находились пастбища артели "Новая жизнь" и соседних колхозов. Районные организации, предупреждая об опасности, грозящей колхозным стадам, требовали принятия срочных мер для защиты поголовья.
— Чего же он добивался, скрыв содержание письма и внезапно уехав в город? — первым нарушил молчание Хошгельды. — Хотел взвалить вину на Покгена и секретаря правления? Я, мол, ничего не знаю, а они не распорядились?..
— Боюсь, что ему эти волки во всех отношениях наруку, — высказал предположение Чары-ага. — Уж не забрался ли он в стадо раньше четвероногих хищников?
— Как бы там ни было, теперь нельзя мешкать, — сказал Хошгельды и спрятал пакет в карман.
— Да, действовать надо без промедления, — согласился Чары. — Но только, знаешь, что, положи-ка конверт на прежнее место. И пусть Елли пока ничего не знает, — оглядел Чары присутствующих.
Они торопливо обменялись мнениями о том, что предпринять в первую очередь, и уже пошли было, но Акмамед-ага мягко остановил их.