Но недолго длилось это буйство. Пламя стало угасать так же быстро, как разгорелось. Прожорливый огонь поглотил приготовленную для него пищу, — костер сначала перестал дымить, а потом и вовсе угас.
Груда багровых, постепенно темнеющих углей — вот все, что осталось от его былого великолепия.
— Теперь уж волки раньше полуночи не нападут, — убежденно говорил Дурды-чабан, обходя часовых. — Можно и чаю попить, замерзли ведь.
Молодые люди, по очереди сменяясь, ходили в шатер, возле которого соблазнительно кипел кумган. После холодного мрака пустыни здесь, под кровом, было так тепло и уютно, что и уходить не хотелось. Подпасок наливал в пиалы чай, а Вюши, утомленный обилием впечатлений, завернулся в чабанью бурку и спал в углу, положив голову на приклад своего ружья.
Неизвестно, сколько бы он проспал так, не приснись ему волки! С криком — "держи его!", он стремительно вскочил на ноги и, смущенно протирая глаза, оглядел хохочущих товарищей. Только выпив пиалу чаю, Вюши окончательно пришел в себя от пережитого испуга и, смеясь, рассказал о том, как он во сне расправлялся с огромной стаей.
Время тянулось томительно медленно. Давно исчезло тревожное напряжение первых минут. Тучи понемногу рассеивались, одна за другой стали появляться звезды, а после полуночи, когда улегся ветер, на небе не осталось и признака облаков. Тут и луна дала знать, в каком месте она взойдет. Стало заметно светлее.
Люди уже освоились с обстановкой и даже стали подшучивать над трусостью волков, когда окрестности внезапно огласил какой-то ноющий жалобный голос. Все притихли. Вскоре нытье повторилось. Устремив взгляд в ту сторону, Дурды-чабан сказал:
— Ну, что ж, дело наше началось успешно, пусть и окончится оно так же — капканы уже принялись за свою работу.
Приезжие собаки стали проявлять нетерпение и рваться с привязи. Только овчарки пока выжидали и молча сидели где-то в укрытии. Но вот одна из них, притаившаяся под кустом невдалеке от Дурды-чабана, вскочила и ринулась вперед.
— Хватай его! Хватай! — закричал старик, поднимаясь на ноги.
Остальных собак мигом спустили с привязи, и они дружно бросились вслед за овчаркой. Теперь из-за кустов доносились звуки борьбы, сопровождаемые глухим рычанием. Только одна из приезжих собак никак не могла сообразить, на кого ее натравливают, и с громким лаем носилась по ятаку. В конце концов и она ринулась в бой.
Люди побежали к месту схватки, громкими криками подбадривая псов, и в этот самый момент шофер включил фары, осветив поле битвы.
Вот три собаки схватились с большим волком и повисли на нем, не позволяя ему убежать. Неподалеку матерый волк, уткнувшись задом в кусты, скалил пасть и огрызался, отбиваясь от двух наседавших на него собак. Еще дальше овчарка изо всех сил теребила зверя, схватив его за горло. Дурды-чабан подбежал к нему и ловко сунул нож в его тощий бок.
Хошгельды поспешил на помощь двум собакам. Но, боясь поранить их, он не стал стрелять, а лишь несколько раз ударил прикладом по голове.
— Хватай, хватай, догоняй! — то и дело кричал Дурды-чабан. — Так их, негодяев!..
Прогремели первые выстрелы, справа и слева раздавались возбужденные голоса, слышалось улюлюканье.
Вюши вместе с помощником чабана и подпаском пришлось пережить несколько неприятных минут. Бараны почуяли близкую опасность. Увидав свет и услыхав стрельбу, они вскочили на ноги и от испуга жались друг к другу. Больших трудов стоило их успокоить, потому что еще мгновение — и они бросились бы бежать, не разбирая куда и зачем. К счастью, четко обозначенная лучами фар граница мрака казалась им непреодолимой преградой.
Когда стадо несколько успокоилось, Вюши поднялся на невысокий бугорок, чтобы осмотреться при свете только что взошедшей луны. Он остановился у голого куста кандыма и долго вглядывался в ту сторону, откуда доносились крики и выстрелы. Но охота уже отодвинулась за далекие холмы, и он ничего не увидел.
Внезапно сбоку от него промелькнула крадущаяся тень. Сперва ему показалось, что это собака, которая отбилась от остальных, и он даже кликнул ее:
— Акбай, Акбай!..
Но тощее животное было ниже ростом, и повадка у него была иная, чем у собак.
Как ни готовился Вюши к схватке с врагом, он не сразу сообразил, что перед ним волк, а сообразив, — растерялся. Диким голосом закричал он на хищника, а тот шмыгнул за куст, и оттуда послышалось скрежетание и щелканье зубов.
Только теперь вспомнил Вюши о ружье, которое своей тяжестью давно оттянуло ему руку. Он торопливо наставил ствол на куст и спустил крючок. Раздался выстрел, и волк, припадая на заднюю ногу, бросился прочь. А Вюши был настолько ошеломлен случившимся, что забыл даже выстрелить зверю вдогонку. Все разыгралось в мгновение ока, и ему потребовалось время, чтобы прийти в себя и осознать происшедшее. А когда он спохватился и принялся лихорадочно перезаряжать ружье, было уже поздно — зверя и след простыл.