Слева послышался грохот падающих камней. Он, конь, овцы — все оказались вместе. Снова упал камень... Еще. «Неужели все пропало?» — промелькнуло в голове. Лапчар выхватил из костра горящий сук и увидел прямо перед собой человека в черном полушубке с погонами. Поздоровавшись, он приставил свой карабин к скале и палкой начал стряхивать снег с валенок:
— Кто же так пасет? Для волков...
Лапчар растерялся, не знал, что сказать от радости. Следом появился Токпак-оол, держа в руке мешочек. Подол шубы был заткнут за пояс.
— Сколько примерно осталось овец? — спросил человек с погонами.
— Не больше ста, — ответил Лапчар.
— Да-а, голов семьдесят пропало. Всех пересчитать не удалось. Увидели костер и оставили машину внизу.
Лапчар разглядел на его погонах по три звездочки. Старший лейтенант вытащил из мешка котелок, полбуханки хлеба, завернутую в бумагу колбасу.
— Набери снегу и свари чай, — обратился он к Токпак-оолу. — Парень, видно, так проголодался, что умял бы сейчас верблюда. Поправляйся, — кивнул он Лапчару, взял карабин и ушел.
— Кто это?
— Оо, начальник, в милиции он, в Шагонаре. Башка человек, — с благоговением отвечал старик. — Когда у нас пропала шерсть, он нашел и привез...
Но Лапчар ничего уже не слышал о шерсти. Он крепко спал.
Его разбудили выстрелы. Светало. Токпак-оол поддерживал костер. До самого рассвета ждали они лейтенанта. Выстрелов больше не было слышно. Лапчар предложил гнать овец вниз, но старик повторял, что «начальник» велел тут дожидаться. Вдруг они услышали голос: лейтенант, наконец-то!
Старик побежал, и через некоторое время они вдвоем уже тащили к костру трех матерых волков.
— Всего пять было. А сколько овец порезали, — сокрушенно говорил лейтенант, расстегивая полушубок.
— Значит, два ушли. Подкараулить бы, — вставил Токпак-оол.
— Подкараулим, вот будут они справлять «семь дней» по этим, — ответил лейтенант, указывая на волков.
Старик молчал, только глубже втягивал голову в воротник шубы.
«Остроумный», — отметил про себя Лапчар, улыбнувшись.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Разговоров о случившемся было много: и среди односельчан, и в правлении колхоза, в районе. Дошло даже до Кызыла. Когда стало известно, что молодой чабан Достак из-за халатности потерял половину отары, к нему из колхоза была направлена группа народного контроля, которая до копейки подсчитала ущерб, нанесенный им колхозу. В результате выяснилось: восемьдесят семь голов порезано волками, не хватало еще десяти. Достак их тоже относил за счет волков. Может быть, он был прав. Невозможно было отыскать всех овец, до единой. Часть их могла разбежаться и потеряться. Но, возможно, этих овец съел и сам Достак.
Ничего нельзя было утверждать определенно, съели ли их волки или Достак, а девяносто семь маточных овец комиссия отнесла на чабана.
Такого убытка не припомнят даже старые чабаны. Бывали случаи, нападали волки на отару и уносили десять, ну, двадцать овец. А тут — почти сто голов и вдвое больше ягнят, которых должны были принести эти овечки. Большой ущерб колхозу!
Всем было ясно: Достак должен возместить его полностью. На этот счет не было другого мнения: по своей халатности потерял — плати. Но люди также полагали, что назавтра отберут отару у нерадивого чабана и передадут другому. Не тут-то было.
Достак продолжал чабанить. Обещал в десятидневный срок возместить ущерб, и дело с концом. Тогда и начались разговоры, споры, недовольство. Как ни судили ни рядили, выходило, нельзя доверять ему больше пасти овец. Иные говорили, что должен он в тюрьме сидеть за это, даже срок высчитали.
Достак действительно быстро рассчитался с колхозом. У его отца Токпак-оола не осталось ни одного бычка, себе он оставил лишь дойную корову. Помогли ему зятья, Докур-оол и Дозур-оол, родственники из Шагонара. Люди говорили, хорошо, дескать, иметь богатых родственников. Хорошо, конечно, когда помогают друг другу, не оставляют в беде... Эти же родственники сделали так, что Достак получил дополнительно сто овец. Где-то, говорят, его разбирали, поругали и пришли к выводу: молодой — исправится. На том и закончилось все. А потом и разговоры прекратились.
Наступила зима. Лапчар по-прежнему работал на строительстве. Оно теперь и зимой велось полным ходом. Здесь действительно правление приняло меры. В результате чабаны, много лет проработавшие в колхозе, жили в теплых домах. Кое-кто из молодых чабанов еще зимовал в юртах.
Как-то вечером Лапчар встретил на улице Шавар-оола. Давно они не работали вместе.