Наконец колонна пленных скрылась за углом улицы, и стало тихо.
Сестры снова заснули, а Ирена лежала и думала об отце. Где он сейчас? Жив ли? Только о Стефане вспомнила на один лишь короткий миг и тут же забыла. Будто и не было его на ее пути…
Утром их разбудил нетерпеливый стук в дверь. «Кто бы это?» — встревожилась в первую минуту Ирена. И, накинув на плечи пальто, торопливо спустилась вниз. Однако открыла не сразу. Притаилась, прислушалась.
— Видно, там никого нет? — произнес за дверью какой-то незнакомый мужской голос. — Не могут же они спать так крепко.
— Нет, они дома, — пробасил другой, знакомый, но сиплый от простуды голос. — Разве не видишь, окна забиты и занавешены изнутри. Давайте, ребята, закричим все вместе, иначе замерзнем. Ирена! Открой! Тут свои!
— Юзеф, милый! — Ирена с трудом отодвинула железный засов и увидела брата, Стаха, Франека и еще двоих ребят из отряда «Земсты».
— Живы? — спросил Юзеф. — Почему так долго не открывала?
— Боялась, — призналась Ирена. — Думала, чужие.
— Эх, ты, бояка! — засмеялся Юзеф. — Пошли, ребята! Сейчас Ирка нас чем-нибудь накормит и напоит. Перевяжем Франека, отдохнем. Хорошо?
— Идет, — согласились они.
Ирена засуетилась вокруг гостей. Она затопила на кухне плиту и поставила огромный бак с водой. Потом разогрела оставшуюся от ужина кашу, сварила кофе.
Ребята вымылись, поели. Ирена сняла с головы Франека грязный бинт, промыла рану, перевязала ее чистой полоской полотна, оторванной от старой простыни. Поев, ребята заснули, как убитые.
К вечеру прибежала Леля. Подруги обнялись, всплакнули от радости. Потом посовещались и решили организовать праздничный ужин, пригласить Граевских, хозяев дома и, конечно, «Земсту», отметить встречу в освобожденном городе.
Ирена с Лелей напекли румяных и хрустящих картофельных оладий. Пани Бернась принесла пачку настоящего чая и баночку черничного варенья, а дядя Костя — бутылку крепкого самогона и красное трофейное вино. Пан Казимир принес с собой немного масла, кружок колбасы, консервы. За столом собралось шестнадцать человек.
Дядя Костя встал, поднял рюмку и сказал:
— Выпьем, панство Бернась, и ты, Ирена, и вы, уважаемый пан Казимир, и вы, дети мои, за нашу счастливую встречу в городе, за победу, за вашу радостную жизнь, за ваше счастье… — тут голос дяди Кости осекся, он расплакался и чуть не выронил рюмку.
— Спасибо, дорогой пан Граевский. Вы верно сказали. Выпьем за победу, за радость и за счастье! — подхватил его тост Казимир Малек. — Пейте, дорогие друзья!
Трофейное немецкое вино было кислое и терпкое, но все осушили рюмки до дна. И каждый подумал в этот миг о своем. Ирена, Юзеф, Франек и Стах вспомнили родителей, которых у них отняла война. Родителей Франека расстреляли в варшавском гетто еще в начале войны, а родные Стаха умерли от голода в Млаве прошлой весной.
Пани Паулина, будто угадав мысли ребят, вздохнула и сказала:
— Жаль, нет родителей ваших за этим столом. Мать, горемычная, не дождалась, а Бронек пропадает где-то в фашистских лагерях. Да, многих поломала, покорежила и разбросала по свету проклятущая война.
И заплакала.
— Зато смотрите, как молодежь выросла и возмужала, — сказал «Земста». — Теперь им уже ничто не страшно. Кончится война, начнут учиться, работать…
Юзеф и его друзья переглянулись.
— Мы поедем в Варшаву, — сказал он. — Мы это решили еще в Лидзбарских лесах. Варшава разрушена, сожжена. Поможем ее отстроить.
— Верно решили, — поддержал Юзефа и его друзей «Земста».
— И я поеду, — заявила Леля.
— Что ж, перед вами теперь открыты все пути. Выбирай любой. — И пан Казимир с грустью посмотрел на Лелю.
Ирена тоже поглядела на Лелю. Ее красивое, смуглое лицо раскраснелось от выпитого вина. Ирене вдруг захотелось послушать ее пение, и она попросила:
— Спой нам, Леля. Я так давно не слышала твоих песен.
— Да, спой, — все хором поддержали Ирену.
И Леля, быстро взглянув на Стаха, запела:
Грудной, низкий голос Лели послушно и точно передавал состояние ее души. Это была песня о них, о молодых, о первой робкой любви, о только что пережитом.
17
Распускались бутоны белых роз,
Вернись же, Ясю, с войны, вернись, наконец.
Вернись, поцелуй, как бывало раньше,
Подарю тебе за это самую красивую розу…
Но Янку уже ничто не нужно,
Для него и без этого белые розы цветут.
Там, под лесом, где он был убит,
Вырос на могиле белой розы куст.