Ирена слушала пана Малека и ей припомнился отец. Жив ли? Он бы, наверное, думал и действовал так же, как пан Казимир. Она поделилась своими мыслями и тревогой с «Земстой».
— Все возвращаются домой, а отца нет, — вздохнула Ирена.
— Вам известно, куда его увезли?
— В сорок третьем был в Кенигсберге. Но этот город давно свободен.
— А в Красный Крест вы обращались?
— Нет.
— Тогда напишите туда. Если ваш отец жив, его найдут.
— Я напишу. Сегодня же, — обрадовалась Ирена.
— Как Юзеф? Пишет?
— Редко. Сами знаете, как сейчас работает почта. Письма из Варшавы идут к нам неделями, — пожаловалась она.
— Ничего, скоро и это наладим. Вот-вот кончится война, бои идут уже на подступах к Берлину. Слыхали?
— Да. Скорей бы!
— Вот и ваш дом, панно Ольшинская. Ну, я пошел, — сказал пан Казимир. Но не уходил, и Ирена догадалась, почему.
— А как поживает панна Леля Граевская? — услышала Ирена спустя минуту его тихий взволнованный голос. — Я ее с зимы не встречал. Все собираюсь к ней сходить… да некогда.
— Леля сейчас в Млаве, — ответила Ирена. — Поступила в медицинское училище, хочет стать врачом. Ей прямая дорога в музыкальное училище, сами знаете, какой у нее чудный голос, но она об этом и слышать не хочет. Писала недавно, что осенью перейдет на заочное отделение и вернется в Гралево. У них дома нужда выглядывает из каждого угла. Отец пьет, не работает, а пани Граевской и Регине трудно кормить такую большую семью.
— Будьте добры, узнайте, чем я могу им помочь. И дайте мне адрес панны Лели.
Пан Малек достал из кармана блокнот и протянул его Ирене.
— Пожалуйста, — она написала адрес подруги.
Они пожали друг другу руки, и пан Малек ушел, не оборачиваясь.
Ирена послала запрос в организацию Красного Креста и стала терпеливо ждать ответ. Но неожиданно получила известие от самого отца. Коротенькую записку, написанную, правда, еще позапрошлой зимой, принес один из гралевчан, недавно вернувшийся из Германии. Отец писал, что его перевели из трудового лагеря дальше на запад, в Трептов на Реге близ Кезлина, где он работает конюхом у крупного немецкого помещика. Ирена еле разобрала адрес: Банхофштрассе, 17.
Сестры разложили на столе большую немецкую карту, оставленную Краузе, и стали искать Трептов на Реге. Это оказался крохотный городишко на северо-западе Померании.
— Послушайте, девочки, а не поехать ли мне туда, а? Может, я сумею разыскать тато? — сказала Ирена.
— Поезжай!.. — оживились сестренки. — Поезжай!
Ирена отпросилась на работе и ранним апрельским утром отправилась в путь.
Товарняк еле плелся. За трое суток он прошел, наконец, эти пятьсот километров до Трептова на Реге. Это был городок немногим меньше Гралева. Еще неделю назад здесь шли бои. Разрушенный, пустой, он кое-где дымился. Ирена долго плутала по разбитым улицам, пока не увидела дощечку с надписью «Банхофштрассе». А вот и нужный ей дом. Каменный двухэтажный дом цел, но был пуст. Только стекла в его окнах выбиты и рамы перекосились. Ирена обошла кругом, заглянула в окна. Никого. Во дворе увидела длинные и тоже пустые конюшни. «Здесь, наверное, жил тато, — подумала Ирена, и сердце ее сдавила тревога. — Надо узнать, куда бежал хозяин дома». Она снова вышла на Банхофштрассе и увидела, как в уцелевшем доме напротив в окне быстро опустилась занавеска. Недолго думая, Ирена постучала в дверь, потом еще раз, настойчивее. Появился старый немец в повязанной крест-накрест клетчатой шали. Ирена спросила по-немецки:
— Не скажете, где хозяин этого дома?
— Не знаю, я ничего не знаю, — залепетал старик.
— Может, припомните?
— Нейн! Нейн!
— Тогда, может, вы знали его конюха? Поляк, высокий, светловолосый, уже немолодой. Его звали Бронислав. Бронислав Ольшинский…
— Бруно? Как же, знаю! Бруно каждый день водил коней герра Юриша к Реге на водопой. У Бруно были больные ноги, он сильно хромал. Очень хороший манн, — торопливо отвечал немец.
— А где он сейчас?
— Герр Юриш еще в феврале уехал из Трептова и увез с собою всех коней и работников. Куда уехал, не знаю. Моя жена Ирма говорила, что у герра Юриша еще одно поместье под Гановером… Мы с Ирмой бедные люди, нам некуда ехать. И мы надеемся, что фрейлен пришла не за тем, чтобы выгнать нас из дома? — спросил, заискивающе улыбаясь, немец.
— Мне ваш дом не нужен, — успокоила его Ирена. — Я ищу своего отца.
Она пошла обратно к вокзалу и не видела, как лицо старого немца стало вдруг мрачным и злым.
Возвращалась назад тем же товарным поездом. Он ходил, как вздумается, без расписания. Ирена устроилась на открытой платформе, битком набитой людьми.