Он хотел было убежать со двора куда глаза глядят, но задержался. Во двор поспешно вбежали подручные комарха и, тревожно переговариваясь, стали стучаться в двери дома. Торопливо, наперебой доложили комарху а чем-то, показывая пальцами в сторону деревни.
И без того лиловый от выпитого вина, тучный и подслеповатый старшина совеем побагровел, выслушав донесения, и стал ругаться, размахивая руками. Из-под навеса выбежал Иксамат и с подобострастным видом преклонил колена перед хозяином, ожидая приказаний.
Старшина, заметив Савмака, поманил его рукой. Тот несмело подошел к крылечку, смотря на распаренный лик сельского владыки, залитый потом. Отрыгая и шевеля бородою, комарх обратился к Савмаку не то наставительно, не то с угрозой:
- Ты, Савмак, никому ничего не говори про смерть Баксага, если не хочешь попасть к фракийцам на копья или умереть у меня в сарае от дубовых палок. А сейчас беги по той дороге, что ведет на пасеку, и проверь все ямы и выбоины - не найдешь ли того проклятого ножа, что потеряли царские люди... Найдешь - получишь награду. Не найдешь - назад не возвращайся, жди меня на пасеке. Эй, Иксамат, иди в дом и вынеси ему пару лепешек. Скажи жене, что я приказал дать. Живо!
Савмак весь трепетал от волнения. Ему казалось, что сейчас будет открыт побег пленного скифа, а его схватят, как соучастника. Получив приказание старшины, он засунул лепешки за пазуху и поспешно покинул двор, решив сюда уже не возвращаться. В голове неясно складывался план побега.
9
Когда фракийцы прибыли в селение, жена старшины сразу же послала раба Иксамата по дворам собирать съестное для угощения гостей. Иксамата ненавидели и его требования усилили озлобление селян. Время было голодное, и найти в любом дворе что-либо лучше жмыховой лепешки или печеной брюквы представляло большую трудность. Раба-сборщика гнали с проклятиями отовсюду, и он вернулся с пустыми руками. Крестьяне собрались на улице, они громко возмущались скаредностью и жадностью жены комарха, не желающей расходовать запасы своей кладовой.
Вскоре прибыл Дот и объявил, что на пасеке произошло смертоубийство, Баксаг лежит мертв, а Савмак со слезами на глазах побежал к старшине с этим известием.
- Кто убил Баксага?
- Этого я точно не понял,- сделал Дот глубокомысленное лицо,будто какие-то всадники с мечами... Не то степняки появились, не то это царские люди сотворили, что гостят у комарха...
- Какие степняки! - раздались раздраженные голоса.- Ясно, что это фракийские головорезы налетели!..
- О боги! - протянула жалостливо одна женщина.- Убить такого старого человека!.. А мы еще должны были угощение собирать убийцам... Мало им крови Баксаговой!..
Эти слова подлили масла в огонь и воспламенили многих. Послышались гневные восклицания и требования возмездия. До каких пор фракийцы будут издеваться над народом и неужели душа Баксага останется неотомщенной?..
Народ показался около дома старшины. Люди кричали и требовали объяснить им, кто убил пасечника, и будет ли накапан убийца.
Сильно охмелевшие фракийцы схватились было за мечи, громко ругаясь и угрожая "подлому люду" расправой за то, что он осмелился шуметь на улице. Но старшина сразу отрезвел и уговорил сотника не появляться перед народом, тем более с мечами.
- Тебе же известно, почтенный воевода, что народ не любит вооруженных воинов! Он возбуждается при виде оружия. А смерть одного из селян, по закону общины, должна быть отомщена. Я же так понял тебя, что убийца старика вами пойман и лежит в сарае связанный?
Задавая этот вопрос, комарх прищурил глаза с хитрецой и усмехнулся.
- Убийца? - в недоумении переспросил чернявый. До сознания, затуманенного вином, не сразу дошла мысль комарха. Потом он сделал понимающее лицо и расхохотался.- Да, да! Ты прав! Бродяга убил старика, а мы подоспели и схватили разбойника. Но казнить его - дело царских властей, а не народа.
Однако крестьяне продолжали волноваться. Объяснение старшины прозвучало фальшиво и не могло заставить толпу успокоиться я разойтись. Собралось до сотни мужчин, вооруженных тяжелыми лопатами и мотыгами, облипшими землей.
- Подай виновного к ответу!..
- Убийца живым не выйдет из деревни!..
- Люди, люди! - надрывался старшина.- Нам нельзя судить этого человека, ибо он совершил много преступлений против царя!.. Его будут судить в Пантикапее!.. Как же мы можем устраивать расправу с царским пленником!..
Обычно забитый и безропотный, люд сейчас и слушать не хотел комарха.
Выступил вперед Дот и сказал:
- Хорошо, мы не будем судить убийцу. Но пусть Савмак выйдет к нам и подтвердит, что Баксага убил этот скиф, а не кто-то другой.
- Правильно, Дот! - согласились многие.
- Савмака нет. Он ушел и вернется не скоро. Но он сказал мне, что старика убил этот бродяга. Неужели вы мне не верите?
Глаза старшины опасливо бегали. Он прекрасно знал, как внезапно возникают народные бунты и чем они ему грозят. Если его не убьют бунтари, так потом царские палачи сдерут с его спины кожу батогами за неумение держать в подчинении и страхе деревенский люд.
- Тогда,- не унимался Дот,- выведите нам пленного скифа, и пусть он скажет нам - он ли убил Баксага!
Комарх хотел возразить, стал доказывать, что скиф, как и всякий преступник, станет отрицать свою вину. Но гомон народа становился все более угрожающим. Старшина изрядно перетрусил и с невнятным бормотанием юркнул в дом, где стояли наготове вооруженные, фракийцы. Сотник прислушивался к голосам на улице и в душе проклинал свою запальчивость. Он никак не мог допустить, что дело со стариком может обернуться так дурно.
- Они сомнут нас,- заметил угрюмо один из воинов.
- Что делать?!
После краткого совета с комархом сотник принял решение.
- Хорошо,- согласился он с доводами хозяина,- мы выведем этого бродягу к народу. Я сделаю так, что он признается в убийстве. Я пообещаю ему взамен свободу. Он скажет, что убийца - он. А потом получит от меня вот это!
И ударил многозначительно ладонью по ножнам меча.
Старшина вышел к людям и заявил, что сейчас преступника выведут. Сотник направился в сарай и сразу возвратился оттуда красный и гневный.