На третьи сутки после выхода отряда Ораса Бенедикта из Шамони в долине взвился громадный флаг. Соссюр, достигший со своими людьми вершины, разглядел флаг и понял, что они видимы снизу. Отряд пробыл на вершине пять часов. Кружилась голова, подташнивало и совсем не хотелось есть. Но Орас Бенедикт ни на минуту не прерывал работы. С помощью прибора, установленного в палатке на столике, он определил высоту Монблана и убедился, что достиг высочайшей вершины Европы.
В следующем, 1788 году Орас Бенедикт и Теодор, сопровождаемые тем же Жаком, провели семнадцать дней в Ущелье Гигантов, на высоте около трех с половиной тысяч метров. Орас Бенедикт собирал образцы минералов, Теодор определял координаты и плотность воздуха на разных высотах.
Теодор трудился неторопливо и тщательно. Ни ветер, ни снегопад не могли заставить его остановиться на полпути. Он научился у отца доверять в науке только фактам, благоразумно воздерживаясь от идей, теорий, не подкрепленных опытом.
В те годы Теодор, подобно отцу, занимался по преимуществу физикой, химией, минералогией. Потом его все больше стали увлекать работы Пристли и Сенебье, которого он знал. Быть может, сказалось и влияние деда, Никола Соссюра, умершего в 1790 году, когда Теодору уже исполнилось 23 года. Соссюр-дед был выдающимся агрономом и оставил ряд прекрасных исследований. Дед считал агрономию нужнейшей для человечества наукой и не ошибся в этом.
Теодор Соссюр агрономом не стал, хотя и посвятил жизнь исследованию растений. Работы его не носили прикладного характера. Это была «чистая» наука, физиология растений, едва только народившаяся. И не так еще скоро обратится к ней за помощью земледелец.
Теодор продвигался в науке медленно, не так, как отец, который уже в двадцать лет стал профессором математики, а через год — и профессором философии. Только в 1797 году Теодор Соссюр издал работу о роли углекислого газа в жизни растений. За этот труд его избрали членом-корреспондентом Французской Академии наук.
Орас Бенедикт был еще жив. Поздравляя сына, он сказал:
— Я знал, что твой Монблан здесь, внизу!..
Теодор сдержанно улыбнулся и промолчал. Быть может, он подумал, что его Монблан, заключенный в пробирку, потруднее одолеть, чем ту вершину Альп, которую отец взял десять лет назад? Но говорить такие вещи было бы неделикатно…
Теодор Соссюр продолжает свои опыты с растениями. Он ищет ответа на те же вопросы, которые волновали его предшественников. Но он ставит эти вопросы более определенно и, мастерски пользуясь новейшими достижениями химии, находит более точные ответы.
Один из его старых школьных товарищей, легкодум и острослов, наблюдая за работой Теодора, сказал ему как-то со смехом:
— Вот если бы деревца хватали куски, жевали, чавкали, отрыгивали, испражнялись, тогда ты легко мог бы понять, чем и как питаются растения! А так ты на свои анализы потратишь всю жизнь и ничего нового не откроешь. Пойдем лучше выпьем чего-нибудь!
Теодор брезгливо морщится, припоминая эту болтовню. Он все больше и больше отдаляется от прежних товарищей.
Перед ним лежат три сосновые ветки: одна срезана с дерева, выросшего в горах, другая — с дерева, выросшего на песчаной равнине, третья — с сосенки, растущей в болотной низине. Он сжег дотла, до золы одну ветку, за ней другую, третью. Золу от каждой ветки аккуратно взвешивает, а затем подвергает химическому анализу. Потом он сжигает кукурузный початок, потом — несколько колосьев овса, ячменя, потом — колосья пшеницы в разные периоды ее роста. 79 анализов — сложных, точных, требующих бесконечного числа взвешиваний.
До него в науке никто изучением золы растений не занимался. Что же он-то в ней нашел? Нашел те вещества, которые растение извлекает из почвы с помощью корней и без которых не может расти, развиваться. Узнал, что наиболее богаты золой растущие молодые побеги; что состав золы зависит от места, на котором произрастают дерево, куст или трава, от возраста и вида растения. Как пригодились эти первые сведения, добытые Соссюром, потом, когда закладывались основы науки об удобрениях!..
Опыты поглощают его целиком. Уж на что женевцы трудолюбивый народ, но даже они поражаются терпению и упорству Соссюра. А он сдержанно и просто говорит:
— В естественной истории только факты приводят нас к истине. Остается одно — добывать факты.
Изучение золы — небольшая часть его широко задуманного исследования. Больше всего размышляет он над опытами Пристли. Ингенхауз и Сенебье повторили эти опыты, воспользовавшись отчасти методами Шарля Бонне. Теодор Соссюр хорошо знал и самого старика Бонне, которому приходился внучатым племянником, и его труды. Да, Ингенхаузу и Сенебье удалось доказать, что не сама вода, как думал дядюшка Бонне, а листья, погруженные в воду, выделяют пузырьки кислорода, поглощая при этом углекислый газ. Но сколько поглощается углекислого газа и сколько выделяется кислорода?