Когда во Франции грянула революция 1848 года, покончившая с монархией Луи Филиппа, то убежденного республиканца Буссенго избрали депутатом Национального Собрания, а затем и членом Государственного Совета. Но республика, вторая по счету, просуществовала недолго. В 1852 году племяннику Наполеона I Луи Бонапарту удалось провозгласить себя императором. Новый правитель присвоил себе титул Наполеона III. Началась расправа с приверженцами республики. Тысячи людей угодили в тюрьмы, тысячи оказались в изгнании. Одним из изгнанников был великий поэт и романист Виктор Гюго, ровесник Жана Буссенго. Гюго окрестил Луи Бонапарта, силившегося во всем подражать своему дяде, «Наполеоном маленьким». Карл Маркс в своей обличительной книге «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» назвал нового самодержца Франции посредственным и смешным персонажем. Мнящий себя орлом Луи Бонапарт больше походит на ворону, — говорил Маркс.
Как все посредственные неумные правители, Наполеон маленький был недоверчив и мстителен. Буссенго, приверженец Боливара, поднявшего восстание против испанской короны, казался французскому диктатору особенно опасным человеком. Луи Бонапарт, конечно, изгнал ученого из Государственного Совета.
Но Буссенго оставался в Париже. По-прежнему он каждое утро в один и тот же час выходил из своего дома на Королевской площади и отправлялся читать лекции. И популярность его ничуть не уменьшилась, а скорее возросла. На его лекции набивалось еще больше народа.
Наполеон маленький решил изгнать Большого Буссенго также из науки. Это было уже не так легко, как лишить ученого депутатского мандата. Буссенго к тому времени стал академиком, его знала вся Европа, а Наполеон III так любил изображать себя покровителем искусства и наук; он даже сам пробовал свои силы в литературе. Да, не легко отлучить ученого от науки, составляющей смысл всей его жизни, но Луи Бонапарт и тут во многом преуспел, — у него были дельные советчики и пособники.
Буссенго читал лекции в нескольких научных учреждениях. Одной кафедры он лишился еще в ту пору, когда Луи Бонапарт, будучи президентом Франции, только примерял императорскую корону. Тогда Луи Бонапарту, в одной из прогулок верхом, приглянулись великолепные леса и луга в окрестностях Версаля. Кому все это принадлежит? Версальскому агрономическому институту, одному из лучших сельскохозяйственных учебных заведений Европы. Среди профессоров института — крупнейшие ученые, в том числе и Жан Буссенго.
— Какие прелестные места для охоты! — мечтательно произносит президент.
И через некоторое время Версальский агрономический институт упраздняется. Все его угодья «покровитель наук» Луи Бонапарт объявляет своим охотничьим заповедником. Ну, при упразднении Версальского института Буссенго пострадал, можно считать, случайно. Потом было хуже. По приказу Луи Бонапарта ученый-республиканец лишился кафедры в Ботаническом институте. Оставалась только Консерватория искусств и ремесел. Вскоре велено было удалить Буссенго и оттуда. К счастью, товарищи Буссенго по Консерватории оказались людьми не робкими. Они заявили, что если Буссенго лишат кафедры, то и они все, профессора и преподаватели, разделят его участь.
Луи Бонапарт и его приспешники, встретив дружный отпор, отступили. Отступили, но не отступились. Правда, кафедра в Консерватории искусств и ремесел так и оставалась за Буссенго до конца его жизни. Но приверженцы Наполеона III применили другие способы…
Еще в период странствий по Южной Америке у Буссенго зародился интерес к проблеме азотного питания растений. Продвигаясь вдоль Тихого океана по холмистым перуанским равнинам, отряд республиканцев, в котором служил Буссенго, как-то встал лагерем вблизи небольшого поместья. Буссенго сменил офицерские доспехи на полевую сумку ученого и отправился на экскурсию. Дорогу ему преградило кукурузное поле. Он остановился, задрав голову, чтобы разглядеть початки: густой темно-зеленый лес; в нем можно упрятать весь их конный отряд. Но не растения сами по себе изумили француза — он видывал хорошую кукурузу и в Европе. Там она вырастала на тучных, веками удобрявшихся почвах. А тут, — он нагнулся и набрал горсть земли, — да это и не почва вовсе, а бесплодный песок, — пальцы не ощущают ни одного комочка.
Подошел хозяин поля — смуглолицый креол в шляпе с громадными полями. Он осматривал участок, видимо собираясь начать уборку.