Но и эти блистательные неаполитанские опыты не удовлетворяют Фаминцына. Он разъединил сросшиеся организмы разных типов. Ну, а главная его цель — разделить и принудить развиваться в одиночку части растительной клетки, прежде всего хлорофилловое зерно.
Он терпит неудачу за неудачей, но вновь и вновь пытается достигнуть намеченной цели. И так до последнего дня жизни…
Мы должны представить себе клетку высшего растения с ядром и хлоропластами диаметром в тысячные доли миллиметра, клетку с ее тончайшей, сложнейшей организацией живого вещества, чтобы понять, какую непомерную тяжесть взвалил на свои плечи ученый. Да ведь и микроскопическая техника того времени кажется нынешним экспериментаторам допотопной.
Наука не подтвердила идеи Фаминцына о развитии органического мира путем симбиоза, сожительства организмов.
И даже если бы Андрею Сергеевичу удалось выделить и отдельно выращивать хлорофилловые зерна, — все равно это бы еще не доказывало, что в минувшие эпохи части клетки жили как самостоятельные наипростейшие организмы. Современная наука считает клетку простейшей единицей строения организма. Живое тело растительной клетки, именуемое протопластом, включает в себя протоплазму, ядро, пластиды и хондриосомы; все эти органоиды клетки обладают жизненными свойствами не в одиночку, а во взаимодействии.
Но ценность многолетних упорных исканий Андрея Сергеевича Фаминцына огромна. Он вторгся в самые недра живой клетки. Он накопил для последующих поколений ученых огромный опытный материал и пробудил интерес к изучению клетки. А ведь самые сокровенные тайны живой клетки не раскрыты и по сей день.
Развитие науки сравнивают иногда с живой лестницей: каждый исследователь становится на плечи своему предшественнику. Высокая, плечистая фигура Фаминцына поддерживает тех ученых, которые ныне штурмуют недра живой клетки, шаг за шагом овладевая ее твердынями.
Петербург заложен в сыром и темноватом углу европейского континента. Не оттого ли в этом городе народилось столько блистательных идей, связанных с электрическим светом?
Тут Ломоносов и его друг Рихман проводили свои безумно смелые опыты с молнией, стоившие Рихману жизни. Тут Петров зажег первую электрическую дугу. Тут Якоби, еще в те времена, когда все города Европы освещались газом, установил на башне Адмиралтейства «электрическое солнце» — лампу с электрической дугой. Тут работал создатель «электрической свечи» — Яблочков.
Когда Фаминцын в шестидесятые годы принялся выращивать при искусственном освещении кресс-салат и спирогиру, то об электрическом освещении и в России и в Западной Европе только мечтали. Да и керосиновые лампы, которыми пользовался Андрей Сергеевич, в сущности, были новинкой: керосин стали добывать из нефти в пятидесятые годы XIX столетия.
Но не прошло и десятилетия после первых опытов Фаминцына со спирогирой, как на одной из петербургских улиц — неподалеку от Смольного, на Песках — зажглись лампы накаливания. Российская Академия наук присудила вскоре создателю лампы накаливания Александру Николаевичу Лодыгину Ломоносовскую премию. Электрическое освещение стало явью…
Фаминцына всю жизнь занимало выращивание растений при искусственном свете. Он постоянно возвращался к своим опытам шестидесятых годов, развивая их, добывая новые факты. И когда в Петербурге зажглись первые лодыгинские лампочки, то Андрей Сергеевич, конечно, заинтересовался этим новшеством. Он одним из первых в мировой науке оценил огромные возможности, которые предоставляет для выращивания растений новый источник света. Разница между электрическим светом и солнечным лишь количественная, а не качественная, доказывал ученый. Под мощными лампами растения могут развиваться так же нормально, как и при дневном свете.
От этих идей Фаминцына протянулась ниточка в двадцатый век. Протянется она и в двадцать первый…
Магистр ботаники; доктор ботаники; ординарный профессор; заслуженный ординарный профессор. Адъюнкт Академии наук, экстраординарный академик; ординарный академик. Тайный советник. Президент Вольного экономического общества; президент Санкт-петербургского биологического общества; почетный президент Русского ботанического общества…
Какое неуклонное движение вверх, какое обилие званий и высоких должностей! И те, что знакомятся с жизнью ученого, следуя лишь послужному списку, заключают: Фаминцын — представитель казенной науки, академический сановник, делающий карьеру, чуждый всему прогрессивному, демократическому.