Но и после такого признания хроматографический анализ почти никем не применялся еще долгих двадцать лет…
Разразилась первая мировая война. Не бывало еще таких войн, которые бы способствовали развитию науки, хотя и находятся служители милитаризма, пытающиеся убеждать нас в обратном.
Война, в сущности, положила конец научному творчеству Михаила Семеновича Цвета. Последняя из опубликованных им работ (шестьдесят вторая по счету) помечена 1914 годом.
В 1915 году, когда дивизии кайзера Вильгельма вторглись в Польшу, варшавский Политехнический институт спешно был эвакуирован в Нижний Новгород. Тесное, неудобное помещение, которое дали институту, мало годилось для чтения лекций и уж совсем не подходило для развертывания лабораторий. Цвету же, в сущности, и развертывать было нечего. Хрупкий, слабого здоровья, одинокий, он почти ничего не успел взять с собой при спешном отъезде из Варшавы. Погибли дорогие приборы, реактивы, драгоценные записи. Погибли и все личные его вещи, а главное — библиотека, которую он любовно собирал со студенческих лет.
Три года пробыл он в Нижнем Новгороде. Об этих годах нам почти ничего не известно. Вероятно, он имел возможность лишь кое-как вести занятия со студентами.
Грянула освежающая гроза Великой Октябрьской социалистической революции. Цвет не последовал примеру тех, кто, испугавшись этой грозы, перебежал в стан белых.
В 1918 году его избрали профессором Юрьевского университета, эвакуированного в годы войны, когда немцы угрожали Прибалтике, из Эстонии в Воронеж.
Переехав из Нижнего Новгорода в Воронеж, Михаил Семенович надеялся возобновить здесь свои исследования. Но летом 1919 года, на сорок седьмом году жизни, его настигла смерть…
Прошло больше десяти лет. Труды Цвета и самое его имя стали забываться. Жил-был профессор, каких тысячи по белу свету…
В 1931 году немецкие исследователи Кун, Ледерер и Винтерштейн, длительное время изучавшие каротиноиды, достигли, наконец, успеха — выделили эти пигменты в чистом виде и установили их химическую природу. Каротиноидами тогда интересовались да и сейчас продолжают интересоваться во всем мире. Эти желтые и оранжевые пигменты, широко распространенные в растительном и животном мире (много каротина в моркови, а кожура спелых плодов испанского перца содержит до ста каротиноидов), служат источником витамина «А» и, кроме того, выполняют в организме роль гормонов.
Понятно, что работа трех немцев, решивших чрезвычайно трудную задачу, привлекла к себе внимание. В таких случаях специалистов прежде всего интересует, как решена задача. Оказывается, с помощью цветовской адсорбционной стеклянной трубки! Тут оправдал себя не только самый метод Цвета. Оправдалось и предсказание Михаила Семеновича относительно каротинов. Цвет считал, что каротины зеленого листа — это скорее всего не индивидуальное химическое вещество, а смесь. Доказать это предположение он сам не успел.
Спустя несколько лет после опубликования работы немцев один японский ученый выделил из пяти тысяч литров мочи 3,8 миллиграмма уроптерина — сложного, богатого азотом соединения, играющего важную роль в организме; а группа немецких химиков добыла несколько миллиграммов подобного же соединения — эритроптерина, — растворив и переработав крылышки миллиона бабочек одного вида.
В этих случаях исследователи имели дело с ничтожно малыми количествами вещества; и во всех случаях успех был достигнут только благодаря применению адсорбционного хроматографического метода. Ведь можно представить, сколько времени понадобилось бы японскому ученому, чтобы выпарить пять тысяч литров жидкости. Да пришлось бы выпаривать при невысокой температуре, так как иначе добываемое из жидкости вещество может измениться.
О Цвете и его методе заговорили во многих странах. Биологи, физики, химики, особенно же представители новых наук, возникавших на стыках между науками старыми, произносили его имя все чаще и с каким-то бережным, почтительным изумлением. К началу сороковых годов число опубликованных научных статей, посвященных хроматографии, перевалило за семьсот. К шестидесятым годам таких работ уже были тысячи.
Происходило воскрешение профессора Цвета из небытия. Без бога, без церкви, без чудес. Воскрешение, даруемое не святому, не постнику, а огромному таланту.
В научных журналах и монографиях, посвященных хроматографическому анализу, замелькал портрет: худое лицо; напряженный взгляд; прямые усы, остроконечная бородка; волнистая шевелюра…