— Я сделаю все, что прикажете, — выдавил наконец Сэмми Ки.
— Отлично. Где твоя аппаратура?
— Я закопал ее в песке возле Синанджу.
— И чистые кассеты?
— Да.
— Ты опять поедешь в Синанджу. Сегодня же. Прямо сейчас! Я постараюсь тебя доставить как можно ближе, чтоб легче было проникнуть в деревню.
— Я не хочу туда возвращаться!
— Торг здесь неуместен, — сухо возразил Дитко. — Я посылаю тебя назад в Синанджу, чтобы ты добыл новые улики о Мастере Синанджу и его американских контактах, пускай для этого тебе придется выкрасть сами хроники Синанджу. И ты доставишь их мне! Ясно?
— Да, — ответил Сэмми упавшим голосом.
— Ты добудешь для меня все тайны Мастера Синанджу. Все! А потом можешь рассчитывать на вознаграждение.
— Я стану жить в Москве?
— Если захочешь. А можем переправить тебя обратно в Америку.
— Я не могу туда вернуться. Я предал свою родину.
— Болван! Нечего себя корить. Никто не знает о твоем проступке. И даже если о твоей измене станет известно, это не будет иметь ровным счетом никакого значения. Тебе в руки попала секретная информация такого деликатного свойства, что американское правительство просто не осмелится преследовать тебя.
Сэмми Ки в первый раз улыбнулся. Все образуется. Мысленно он уже снова видел Сан-Франциско и мост «Золотые ворота».
Глава 8
Последний плот, пробившись сквозь леденящий холод бухты Синанджу, возвратился на борт «Дартера». Римо Уильямс стоял на скалистом берегу между Пиками гостеприимства, которые в хрониках Синанджу именовались также Пиками предостережения.
Римо огляделся. Их никто не встречал, хотя, впрочем, никто и не ожидал их прибытия.
Римо поправил байковое одеяло, укрывавшее ноги Мастера Синанджу, тщательно подоткнув его со всех сторон.
— Не волнуйся, папочка, — ласково произнес он. — Я схожу за народом, чтобы перетаскать золото.
— Нет, — возразил Чиун. — Они не должны видеть меня таким. Помоги мне встать, Римо.
— Не надо тебе вставать, — ответил Римо. — Ты ведь нездоров!
— Я, может, и нездоров, но я все еще Мастер Синанджу. И я не хочу, чтобы мои односельчане застали меня в таком виде. Это лишит их присутствия духа. Помоги мне подняться!
Римо нехотя снял с него одеяло.
Чиун с трудом встал. Римо поддерживал его под локоть.
— Выбрось эту штуковину, — сказал Чиун. — Глаза бы мои ее не видели!
Римо пожал плечами.
— Как скажешь, папочка.
Он обеими руками поднял каталку и, едва заметно двинув корпусом, запустил высоко в усеянное звездами небо. Кресло шлепнулось в воду далеко от берега.
Чиун стоял на нетвердых ногах, кутая руки в кимоно. Он осторожно втягивал ноздрями воздух.
— Я дома, — пропел Чиун. — Чую запахи своего детства, которые наполняют сердце старика радостью!
— По-моему, дохлой рыбой несет, — мрачно бросил Римо.
— Тихо! — скомандовал Мастер Синанджу. — Не отравляй мне радость возвращения домой своими циничными замечаниями.
— Прости, папочка, — кающимся голосом ответил Римо. — Мне прямо сейчас их позвать?
— Сами придут, — сказал Чиун.
— Но ведь теперь ночь! Готов поклясться, они уже видят десятый сон.
— Они придут, — упорствовал Чиун.
Однако никто не появлялся. На Римо все еще была водолазка, закрывающая синяк на шее. Обжигающий ветер с залива продувал ее насквозь. Тогда Римо поднял температуру своего тела, словно окружив себя волной тепла.
Он моментально согрелся, но тревога за Чиуна не покидала его. Старик стоял в горделивой позе. Ноги его были босы.
— Папочка... — начал было Римо, но Чиун остановил его нетерпеливым жестом.
— Слушай!
— Ничего не слышу, — ответил Римо.
— У тебя уши есть? — возмутился Чиун. — Слушай, как она кричит!
Римо заметил в лунном свете взмах белых крыльев и понял, что имеет в виду Чиун.
— Обыкновенная чайка, — констатировал он.
— Эта чайка встречает нас, — объявил Чиун и, сложив губы вместе, пронзительно свистнул. Потом повернулся к Римо и пояснил:
— Я поприветствовал ее в ответ.
Не прошло и минуты, как из-за замшелого валуна показалась фигура. За ней другие. Они медленно, робко приближались.
— Видал? — сказал Чиун. — Что я тебе говорил?
— По-моему, их заинтересовал твой разговор с чайкой.
— Чепуха! Они просто ощутили почтительное благоговение, которое внушает им Мастер Синанджу, и это чувство подняло их из теплых постелей.
— Тебе видней.
Первым подошел пожилой мужчина — старик, но все же помоложе Чиуна. Он был высок и широколиц.
— Приветствую тебя, — начал старик ритуальное приветствие, — о Мастер Синанджу, который поддерживает благосостояние нашего селения и твердо верен кодексу чести. Сердца наши преисполнены любовью и восхищением! Радость переполняет нас при мысли о том, что нас вновь посетил тот, кому подвластна сама Вселенная!
В ответ Чиун отвесил поклон и прошептал по-английски, обращаясь к Римо:
— Вот как надо оказывать почтение.
— А мне кажется, он страшно огорчен, что его разбудили среди ночи, — съязвил Римо.
Чиун обратился к сельчанам.
— Отныне знайте, что солнце наконец снизошло на мою жизнь, полную тяжких забот и трудов! — произнес он в ответ на приветствие. — Я вернулся домой, дабы впитать в себя вид родного селения, вновь насладиться звуками моей юности и провести здесь остаток дней.