— У меня не шесть рук, — заметил Римо. — Следовательно, я не Шива.
— Если бы здесь оказались те, кого ты одолел в одиночку, они поклялись бы в один голос, что у тебя было не шесть рук, а шестью шесть.
В глазах Римо мелькнула тень сомнения. Наконец он произнес:
— Но лицо-то у меня все же одно!
— А ты забыл, сколько раз Император Смит менял твою внешность для своих тайных целей?
— Один раз — когда я вступил в организацию, и то для того, чтобы меня никто не мог узнать, — медленно ответил Римо, загибая пальцы. — Второй чтобы замести следы после нашего очередного задания. И в последний раз когда я заставил его вернуть мне мое старое лицо.
Римо с изумлением посмотрел на свои загнутые пальцы.
— Ну что? Три! — воскликнул Чиун, воздевая глаза к потолку. — Теперь ты видишь, что предания — это не просто прекрасные песнопения, призванные замаскировать правду, как краска на лице женщины.
— Если бы я был бог, я не вернулся бы на землю в облике ньюаркского полицейского, — сердито выпалил Римо. — Уж это-то точно.
— Но сейчас ты не ньюаркский полицейский. Ты — нечто большее! Не исключено, что скоро, очень скоро ты сделаешь еще один шаг к реализации своей подлинной судьбы.
— Это ничего не меняет.
— Вспомни, когда ты был ребенком, разве ты мог себя представить в роли полицейского? — не унимался Чиун. — Дети не в состоянии постичь неизбежность своего взросления. Они не могут видеть дальше своих сиюминутных желаний. И ты, Римо, во многом еще подобен ребенку. Но скоро тебе придется повзрослеть. — Мастер Синанджу склонил голову и грустно добавил: Даже скорее, чем я думал.
Римо снова сел у ног Чиуна.
— Порой я слышу внутри себя какой-то голос, — признался он. — Чужой голос.
— И что этот голос говорит? — оживился Чиун.
— Иногда он говорит: «Я Шива! Я сгораю в собственном огне!» Иногда: «Я Шива-Дестроер, Смерть, ниспровергатель миров!»
— А дальше? — с надеждой спросил Чиун.
— Что — дальше?
— Что он говорит дальше?
— "Мертвый ночной тигр, воскрешенный Мастером Синанджу", — добавил Римо.
Чиун вздохнул с облегчением.
— А в тот день ты не мог договорить пророчество до конца.
— В какой — тот день?
— Ну как же, в день пожара, Римо. О чем мы тут с тобой толкуем?
Раньше, когда ты слышал внутренний голос, это только тень Шивы завладевала твоим сознанием, предупреждая тебя, подготавливая и призывая беречь свое тело, ибо оно — оболочка для Дестроера. И еще: у Шивы множество воплощений. Временами он Шива Махедева — Шива Верховный Правитель. В другой раз — Шива Бхаирава — то есть Шива-Дестроер, Шива-Разрушитель. Когда ты слышал голос внутри себя, ты становился Шивой-Римо.
— Похоже на песенку пятидесятых годов. Шива-римо, хали-гали!
— Не паясничай. Это одна из священных тайн Синанджу. И потом, я всегда верил, что настанет день, и ты станешь Шивой-Римо навсегда и займешь мое место Мастера Синанджу. Но в тот день, когда ты предстал передо мною с почерневшим горлом и перемазанным пеплом лицом — точь-в-точь как Шива, каким его изображают на старинных рисунках, ты поднял голос против меня, Римо. Ты не был Римо. И голос твой был чужим. Ты не был Шивой-Римо. Ты был Шивой Махедевой, и ты меня не узнал. И тебе было наплевать на меня, хотя я и спас тебе жизнь!
— Прости меня за те слова, папочка. Но я этого не помню.
— Я прощаю тебя, Римо, потому что это и в самом деле был не ты. Но я не на шутку встревожен. Когда Шива будет готов, он завладеет твоей телесной оболочкой. Но я не хочу, чтобы он завладел и твоим разумом!
— Если это предначертано судьбой, то что я могу сделать?
— Ты должен бороться, Римо! Ты должен отстаивать себя. Ты должен помнить о Синанджу и о своем долге. Главное — ты должен продолжать мое дело!
Римо встал и отвернулся к стене.
— Я не хочу терять тебя, папочка, — наконец сказал он дрогнувшим голосом.
— Стань следующим Мастером Синанджу, и я навсегда останусь с тобой, — печально произнес Чиун. — Это мой завет.
— Но я и себя не хочу потерять! Я не хочу становиться никем кроме Римо Уильямса. Того, кто я есть. Это я твердо знаю.
— На тебя пал выбор судьбы. Не в наших силах противиться воле космоса, но у тебя, Римо Уильямс, сын мой, есть выбор. И ты должен сделать его быстро! Ибо скоро я могу уйти. А грозный бог индуистов может явиться в любую минуту и затребовать тебя к себе. И тогда ты будешь потерян для нас навсегда!
Глава 9
По бившему в нос отвратительному запаху тухлой рыбы полковник Виктор Дитко догадался, что Синанджу совсем близко.
— Мы почти на месте! — прокричал он через плечо, поспешно закрывая окно своей «Чайки».
На полу перед задним сиденьем прятался под ковриком Сэмми Ки.
— Знаю! — отозвался он. — Я тоже чувствую запах.
— А что, здесь всегда так пахнет?
— Не совсем. Восточный ветер, как правило, несет больше вони.
Полковник Дитко кивнул. На протяжении последнего часа они ехали по самому перегруженному в промышленном отношении району, о чем свидетельствовал неприглядный индустриальный пейзаж. Серые заводские трубы изрыгали клубы ядовитого дыма. Повсюду, куда ни глянь, — одни фабрики и рыбзаводы. Один раз им пришлось проехать по грубому металлическому мосту, под которым он заметил медлительную реку. Отходами химического производства вода была окрашена в ярко-розовый цвет. Жилых массивов попадалось мало. Интересно, подумал Дитко, ведь на этих предприятиях рабочих — как пчел в улье, так где же они живут? Может, на территории завода? А скорее — спят прямо в цехах. Это было бы неудивительно, во всяком случае, для полковника Дитко, который был не слишком высокого мнения об азиатах в целом, а о северных корейцах — в особенности.