— А у меня все в порядке, — небрежно произнес Римо.
Охранник все же выстрелил. Пуля выскочила из зияющей казенной части, но в отсутствие дула не набрала ударной силы и закувыркалась в воздухе.
Римо поймал ее.
— Пригодится! — сказал он и бросил пулю.
Она ударила охранника в лоб с такой силой, что тот повалился с ног.
Римо перепрыгнул через тело, пинком отбросил его в коридор и ринулся на последнего охранника — начальника караула.
«ТТ» произвел несколько выстрелов. От первых трех Римо увернулся, потом вильнул в другую сторону, давая и еще одной пуле просвистеть мимо.
— Остался один выстрел, приятель, — сказал Римо. — Считать надо!
Начальник караула так и сделал. Он приставил пистолет к виску и, прежде чем Римо сумел его остановить, снес себе половину черепа.
— Кажется, русские стали другими, — удивился Римо.
Полковник Виктор Дитко был доволен. Пока все идет отлично.
Начиная с перелета Пхеньян-Москва и по дороге из аэропорта Шереметьево в Кремль Мастер Синанджу не произнес ни слова. В полете он все время смотрел в окно, за которым находилось крыло самолета, с таким выражением лица, будто он сомневался в прочности конструкции.
Полковник Дитко лично ввел Мастера Синанджу в богато декорированную дверь Владимирского зала Большого Кремлевского дворца. Этот восьмигранный зал с низкими сводами был излюбленным местом Генерального секретаря для определенного рода встреч.
Генсек поднялся из-за необъятного рабочего стола и расплылся в лучезарной улыбке.
— Добро пожаловать в нашу страну, — обратился он к Мастеру Синанджу. — Вы, полагаю, владеете английским?
— А также русским, — сухо произнес по-русски Мастер Синанджу. — Жаль, что вы — нет.
Улыбка сползла с лица Генерального секретаря.
— Я буду беседовать с Мастером Синанджу наедине, — сказал он, повернувшись к полковнику Дитко.
— А как с моим назначением в «девятку»? — робко напомнил полковник, опасаясь, что его дело затеряется в бесконечной бюрократической машине Политбюро.
Генсек нахмурился: ему не понравилось упоминание столь незначительного вопроса в этот исторический момент.
— Хорошо. Считайте, что оно уже состоялось. И вот вам первое задание встать за этой дверью и никого сюда не впускать.
— Есть, товарищ Генеральный секретарь! — отчеканил полковник Дитко, поняв Генсека буквально.
Вот почему, когда спустя несколько минут личная секретарша Генсека попыталась пройти в кабинет, полковник Виктор Дитко преградил ей путь.
— Генеральный секретарь просил его не беспокоить.
— В стране кризис! Москва подверглась нападению! Политбюро собирается на экстренное совещание.
— У меня совершенно ясные указания, — повторил полковник Дитко, расстегивая кобуру.
В обязанности секретарши отнюдь не входило любоваться дулом пистолета, и она бросилась вон. Та же участь постигла и всех последующих гонцов.
Непрерывно заливались телефоны. На звонки никто не отвечал.
Военные и политики, не имея возможности связаться с Генеральным секретарем, решили, что он либо мертв, либо сражается с убийцами. По Кремлю поползли слухи о государственном перевороте. Охранники, секретарши и прочие функционеры потихоньку покинули здание.
Итак, Москва фактически оказалась захвачена врагом, а полковник Виктор Дитко единолично препятствовал тому, чтобы информация о чрезвычайной ситуации в городе достигла ушей единственного деятеля, который был наделен полномочиями принять адекватное решение.
Более часа никто не решался приблизиться к Владимирскому залу. Но вдруг в коридоре, ведущем к золоченой двери, показалась странная фигура.
Освещение в коридоре было довольно тусклое, и полковник Дитко прищурился. Что за странный наряд! Не костюм и не униформа, а нечто похожее на упадническое западное одеяние типа пижамы. Только эта пижама была из черного шелка. На ногах у незнакомца были мягкие сандалии, что позволяло ему двигаться совершенно бесшумно, не лишая, однако, его походку уверенности. И полковник Дитко нутром почуял, что пришел тот, которому придется подчиниться.
Лицо показалось полковнику знакомым, но лампы в коридоре висели так далеко друг от друга, что разглядеть его было трудно. Стоило полковнику сфокусироваться на лице загадочного посетителя, как оно опять попадало в тень.
Полковник Дитко взвел курок.
— Кто вы такой? — спросил он.
Таинственный незнакомей вновь оказался на свету, и в глазах его вспыхнул гнев. И раздался голос, от которого содрогнулись стены:
— Я Шива-Дестроер; сама Смерть, ниспровергатель миров. Мертвый ночной тигр, воскрешенный Мастером Синанджу. А ты, смердящий пес, как осмелился мне перечить ?!
Полковник Дитко узнал наконец это лицо — американец Римо! Но узнавание пришло слишком поздно. Поздно было и пускать в ход пистолет. Поздно нажимать спусковой крючок.
Ибо американец уже действовал. Полковник даже не почувствовал, как мощная рука отшвырнула его пистолет и как тисками зажала ему запястье.
— Где Чиун?
— Не скажу, — прохрипел Дитко. Римо сжал пальцы. Рука Дитко побагровела, а кончики пальцев раздулись, как маленькие воздушные шарики. Потом кожа лопнула и брызнула кровь.
Полковник Дитко закричал. Он выкрикнул одно слово. И это слово было «Внутри!»