– Стой! – крикнул милиционер, направляя автомат Калашникова Римо в живот.
Римо припомнил, что означает это слово по-русски, и попытался ответить, но тут офицер открыл предупредительный огонь. Сейчас же подбежали другие милиционеры – русский вариант полиции; они передергивали затворы автоматов и громко кричали.
В обычной ситуации даже полдесятка вооруженных бойцов были бы для Римо плевым делом, но сейчас его движения сковывал парашют. Он был похож на диковинную елочную игрушку с нарисованной на груди мишенью.
Один предупредительный выстрел просвистел у Римо над самым плечом. Он находился сейчас футах в сорока от земли. Римо вдруг вспомнил, что в кармане у него еще завалялось несколько монеток, и запустил одну в стрелявшего.
Русский повалился навзничь со сквозной щелью во лбу и зияющей дырой на затылке.
Римо не стал ждать, пока подбегающие с разных сторон стражи порядка откроют пальбу, а запустил в каждого по денежке. Монеты вылетали из его пальцев быстрее звука и безжалостно разили кости, черепа и внутренние органы нападавших. В считанные секунды первая атака была отбита, и милицейские тела беспорядочно валялись на брусчатке Красной площади. Пешеходы в ужасе разбегались.
Интересно, подумал Римо, что сказала бы сестра Мэри Маргарет, если бы все это видела.
Римо понимал, что вот-вот прибудет подкрепление. В его планы не входило торчать тут и долго разбираться с ними. Он потянул за стропы и, рассекая воздух, направил парашют в Кремль, чтобы приземлиться внутри крепостных стен. Но вышло иначе.
Он опустился на крышу черного «ЗИЛа», который в этот момент остановился у Спасских ворот. В тот момент, когда Римо с глухим стуком ногами коснулся крыши автомобиля, зажегся зеленый свет, открывая машине въезд в Кремль. Римо резким движением пальцев отсек парашют и успел спрыгнуть с машины как раз вовремя, потому что огромный черный купол тотчас окутал лимузин, затмевая водителю и пассажиру весь обзор.
Шофер приоткрыл дверцу и, громко ругаясь, попытался оглядеться, но, на беду, и сам запутался в черном шелке. На машину, как осиный рой, набросились милиционеры и агенты КГБ в штатском. Они стали стягивать и рвать вздымающуюся на ветру ткань, силясь освободить автомобиль от черного савана. В суматохе водителя едва не застрелили, однако, к счастью, из лимузина вовремя выбрался его хозяин – индийский посол – и потребовал объяснений. Вместо ответа кагэбэшники принялись обыскивать автомобиль.
Старший по званию никак не мог взять в толк, что произошло. Приземлиться на Красную площадь – это неслыханно! И с какой дьявольской целью?
А главное – кто этот дерзкий нарушитель порядка? Этого никто не мог понять. Все ожидали обнаружить его под куполом парашюта, но там никого не оказалось. Может, он спрятался под машиной? Тоже никого.
Тут чекисты и милиционеры увидели, что Спасские ворота все еще открыты. Это уже грозило нешуточными неприятностями.
Должность маршала Иосифа Стеранко была самой теплой во всей Красной Армии: он отвечал за безопасность города Москвы. Это была традиционная должность, очень ответственная в военное время, но сейчас, учитывая, что после второй мировой войны Москва ни разу не подвергалась военному нападению, она носила скорее ритуальный характер. То была награда седовласому ветерану Великой Отечественной войны.
Вот почему сообщение о том, что на российскую столицу совершен налет десантников, повергло маршала в шок. В этот момент он находился в своих апартаментах в роскошном здании гостиницы «Россия» и мирно смотрел телевизор.
– Вы что, пьяны?! – рявкнул он в трубку, выслушав донесение шефа КГБ.
Тот позвонил, поскольку не знал, к кому еще обратиться. По странной причине Генсек не отвечал на звонки. Ходили уже слухи о покушении.
– Никак нет, товарищ маршал! Это правда. Они высадились на Красной площади!
– Не кладите трубку, – сказал Стеранко. Окна его апартаментов выходили на Красную площадь. По площади, как муравьи, сновали тучи милиционеров.
На темной брусчатке отчетливо выделялись обведенные мелом контуры тел погибших. Кремль освещался прожекторами, а на его кирпичных стенах сидели наготове вооруженные бойцы, словно ожидая штурма. – О Господи, – прохрипел Стеранко. Точь-в-точь как блокадный Ленинград. С проклятиями он поспешил назад к телефону. – Мне нужны подробности! – пролаял он. – Срочно!
– Слушаюсь, товарищ маршал, – запинаясь, промямлил шеф КГБ и углубился в детали леденящих душу зверств, совершенных американскими рейнджерами «в нашей прекрасной столице». Они высадились с казачьей дерзостью прямо на Красной площади и тотчас растворились в ночи. Невидимые коммандос ворвались в мавзолей, вынули тело Ленина из стеклянного саркофага и в женском платье выставили в витрине ГУМа. По всему Калининскому проспекту орудовал отряд американцев числом человек в тридцать. Они накидали штабелями легковые автомобили, после чего двинулись к зоопарку с целью выпустить на волю зверей, а по дороге сорвали американский флаг с фасада посольства США. Во всех зданиях по ходу их продвижения оказались выставлены окна. Заключенные Лубянки выпущены на свободу и теперь расхаживают по улицам, скандируя: «Да здравствует Америка!» А памятник Дзержинскому на площади перед штаб-квартирой КГБ стоит обезглавленный. И весь город расписан из аэрозольного баллончика непереводимым контрреволюционным лозунгом. Говорят, эту надпись видели даже на самом Большом Кремлевском дворце.