— Олег Довлатович, — широко улыбаюсь я. — Надо поговорить. Это срочно и касается цели нашей поездки.
— Сейчас некогда, — качает он головой. — Когда вернёмся, тогда и поговорим.
— Вон туда, — продолжаю улыбаться я. — Проходите к переговорному пункту. Я же говорю, срочно.
Он хочет возразить и настоять на своём, но я поворачиваюсь и иду, куда шёл. Рекс уже поджидает меня там. Собственно, Тайманову остаётся только плюнуть на меня или отнестись к моим словам со вниманием. Он выбирает второе.
— Что за детский сад, Добров! — шипит он. — Я за тобой бегать должен?
— Сядь там, — киваю я царь-девице. — Я тебя позову. Олег Довлатович, я сейчас всё объясню, переговоры закажу только.
— Ты ещё по межгороду разговаривать собираешься?! — недовольно восклицает он. — Время!
Не обращая на него внимания, я диктую номер телефона оператору и с безмятежной улыбкой поворачиваюсь.
— Лейтенант, тот что русоволосый, с пустыми глазами и холодной улыбкой, только, пожалуйста, улыбайтесь и не подавайте виду, так вот, это он при мне застрелил тех сотрудников.
— Что?! — брови подполковника ползут наверх.
— Олег Довлатович, роль беззаботного проверяющего вам не очень хорошо даётся. Улыбайтесь, ё-моё.
— Он тебя увидел? — поспешно расползается Тайманов в улыбке. — Узнал?
— Если и узнал, то виду не подал. Скользнул взглядом, мазнул просто и всё. Но, в любом случае, думаю, мне ехать с вами нецелесообразно. Зачем давать ему возможность как следует меня рассмотреть и припомнить? В прошлый раз, когда мы встречались, темно было. Может, не узнает, но для чего рисковать?
— Если узнал, то я не знаю, где ты больше рискуешь, здесь без защиты или там, вместе с нами. Там все шишки будут… Не знаю, худшее, что может случиться, это испортим сюрприз. А здесь вдали от начальства он может, что угодно провернуть.
— Начальство это кровно заинтересовано в том, чтобы с нами хоть что случилось, лишь бы мы не вытащили на поверхность делишки эти. Олег Довлатович, я думаю всё…
— Москва, в третью кабину проходите. Вы-вы, молодой человек.
— Извините, я быстро.
Я заскакиваю в кабинку.
— Егор? — раздаётся тревожный голос. — Алло…
— Да, Айгюль, привет. Это я.
— Привет. Как дела? Ты получил моё сообщение?
— Получил, — усмехаюсь я.
— Что?
— Поздно получил. Уже после того, как познакомился с твоей подружкой.
Она ахает:
— Ты в порядке? Ничего… не случилось?
— Ну, ты мать даёшь! Послала меня к каким-то людоедам. Они Толяну по башке дали. Жесть вообще.
— Слушай… Егор, извини, я не ожидала… я думала всё нормально уже, а она, короче… Это такая глупость была давнишняя, чепуха, я думала, позвоню и всё объясню…
— Айгюль, сердце моё, я на тебя сердиться не могу, но просто в порядке общего рассуждения, обычно сначала дозваниваются до своих проблемных подруг, а только потом посылают к ним несостоявшихся женихов. Хотя, допускаю, что это твоя коварная месть.
— Ну, Егор… Ну, прости меня. Всё, буду тебе должна.
— Нет, дорогая, какие между нами счёты. Вот что, мне бежать надо, но твоя подруга здесь, ждёт рядом с кабинкой. Хочет с тобой поговорить. Если ты согласишься.
— Ну, ёлки… Когда я звонила, её постоянно на месте не было…
— Будешь говорить или нет? Я правда тороплюсь.
— Ну давай, буду, конечно…
— Секундочку.
Я открываю дверь и машу рукой. Девушка Рекс тут же подскакивает ко мне.
— Согласилась? — спрашивает она.
— Да, — киваю я и выхожу из кабинки.
— Егор, ну что делаем? — подходит Тайманов, отходивший, пока я разговаривал с Айгюль. — Мхитарян считает, надо ехать. Смотри, тут поменялась диспозиция. Лейтенант твой, ну… короче, подозреваемый, уехал. Его вызвали, не знаю, что там. В общем, его на банкете не будет. И так бы не было, но теперь он даже и не поедет. Зато у нас появляется место ещё и для Анатолия.
— А нам одну машину на всех выделили?
— Да, — пожимает плечами он. — Да, какая разница, не развалимся, не графья поди.
— Странно просто.
Дверь кабинки открывается и появляется Рекс.
— Можно тебя? — кивает она. — Тут Айгюль ещё…
— Когда ты всё успеваешь? — качает головой Тайманов.
— Секундочку, — бросаю я ему и снова ныряю в кабинку.
— Егор, ну мы поговорили, — сообщает Айгюль.
— Ну и, разрешили свои противоречия?
— Да, можно так сказать.