Через несколько недель Джейк перешел из состояния постоянного ужаса в режим ожидания смертельной опасности, при котором относительно спокойное настроение периодически сменялось приступами удушающего страха. Он задавался вопросом: Неужели я стал храбрее? Или я просто привык бояться? В часть постоянно прибывало пополнение, среди новобранцев обязательно находился кто-нибудь, кто боялся еще больше, а с таким человеком
пообщаться всегда было приятно. Взять хотя бы этого чудака Харвея из Индианы. «Харвей! — важно сказал ему Джейк. — Похоже, сегодня ты брился с завязанными глазами». Парнишка беспомощно заморгал бесцветными ресницами, а «бывалые» одобрительно расхохотались над шуткой лейтенанта. На самом деле Джейк всего лишь повторил слова сержанта, некогда обращенные к нему самому, и в тот момент они совсем не показались смешными. Комары, колючки, листья травы старательно трудились над лицами солдат, так что на смену слегка поджившим волдырям и рубцам немедленно приходили свежие. К счастью, в жизни бывают еще внезапное расстройство желудка и кровавые мозоли, которые позволяют на время забыть о саднящем лице... И все же, несмотря на все неприятные моменты полевой жизни, служба в действующих войсках наделяла людей особым достоинством, благородством. Она давала то, чего, в сущности, ищет каждый человек — реальные задачи, высшую идею, смысл жизни. Джейку казалось, что он воюет за отца с матерью, за младшего брата, за всех родственников и друзей, оставшихся дома, и даже за своих детей и внуков, которые в итоге никогда не родились именно потому, что он побывал во Вьетнаме.
Мир сузился до размера взвода, до тридцати молодых ребят, находившихся в его подчинении. Потом мир еще уменьшился, остались лишь двое новобранцев, один справа, другой слева от Джейка, они были так похожи на Дока и Криса, что он удивился. Мечта о карьере журналиста и государственной премии отошла на второй план, сейчас надо было спасти товарищей и себя, дотянуть до вечера, а потом накопить целый год таких дней, чтобы, все-таки выжив, отслужить и вернуться домой.
Когда Джейк впервые ступил на вьетнамскую землю, он ощутил себя зеленым юнцом по сравнению с закаленными в боях ветеранами. Превосходя их в звании и в возрасте, он не имел опыта настоящих боев и стрелял только по мишеням. Через пару месяцев он набрался уверенности в себе, не столько благодаря приобретенному опыту, сколько по необходимости, и напустил на себя тот самый ореол бывалого воина, который излучал встречавший 2 У последней черты
его в первый день рядовой. «В двадцать четыре года я чувствую себя стариком. Средний возраст солдат здесь — девятнадцать, а у многих за плечами такое, что мне и не снилось», —• писал Джейк в письме своей невесте. С Джанет он познакомился в колледже, но свадьбу сыграть не успели. Теперь же ей оставалось только ждать, надеясь, что любимый вернется не в цинковом гробу, а живым и на обеих ногах.
Видение поблекло, на смену ему пришло другое. Джейк увидел себя играющим в покер при свете полной луны. На передовой наступило затишье, но расслабиться не получалось. Он знал, что завтра страшная мясорубка заработает с той же силой. Ребята погасили огонь в печке, запах тухлой рыбы и гнилых овощей стал не таким резким. Небо было все в огнях, будто во время праздника в Диснейленде. Дома при виде такого фейерверка он бы стоял завороженный, не, слыша ничего, кроме хлопков ракет, и не видя ничего, кроме расцветающих в темной вышине разноцветных сполохов. Здесь же эта картина стала обычным делом. Следы трассирующих пуль, отблески отдаленных взрывов, яркие вспышки были куда красивее, чем северное сияние, которое Джейку некогда довелось посмотреть в Канаде. Скоро опять наступит утро. Как всегда, слишком скоро, слишком неожиданно.
Во Вьетнаме водились устрашающего вида змеи и насекомые. Дома любое из этих существ доставило бы немало счастливых минут трем друзьям: Док, Джейк и Крис затерроризировали бы всех девчонок в Бентонском районе. В первые дни здесь Джейк уделял немало внимания каждой находке, ахал от изумления, свистел, но потом привык и стал, как все, отбрасывать необычных представителей животного мира носком ботинка. Еще был добряк Бильбо •— обезьяна, которую приручили солдаты. Золотистый зверек напоминал Джейку любимого коккер-спаниеля, по которому он скучал больше, чем готов был признать. Бильбо залазил Джейку на спину, скакал по плечам, а когда тот доставал из вещмешка фронтовой паек, выхватывал куски еды почти изо рта.