– Правильно. Кто же ее написал?
– Понятия не имею. На ней ни подписи, ни числа. Она могла проваляться у него в кабинете бездну времени.
– В кабинете каждое утро убирают, – сказал следователь.
– Предположим, он носил ее в кармане. Или кто-то еще. Слушайте, я не знаю, кто это писал. Почерк мне не знаком. И я никому не давала ключей от квартиры.
– Успокойтесь. Хотите воды? – предложил он.
– Не хочу. А конверт был? – спросила я.
– Смятый пустой конверт. Без подписи.
– Как, по-вашему, он мог его получить?
– Это я и пытаюсь выяснить.
– Мне действительно ничего не известно, – вздохнула я.
– Ваша подруга работает в прокуратуре, в отделе кадров. Так ведь? Отдел кадров недалеко от кабинета Акимова.
– О господи. Ее муж тоже в прокуратуре работает, выходит, это он Акимова убил? Так у него железное алиби, он сидел на работе, там и узнал о несчастье. И почерк на Ольгин совершенно не похож.
– Разберемся, – кивнул он.
Мы беседовали еще минут двадцать, потом мне разрешили уйти. В коридоре я заметила Олега, он стоял возле окна с каким-то мужчиной.
– Привет, – сказала я, подходя ближе.
– Привет, – кивнул он и попробовал улыбнуться. Получилось у него неважно, у меня, надо полагать, тоже.
Мужчина торопливо простился и ушел, а мы продолжали стоять друг против друга, испытывая неловкость.
– Вызвали? – спросила я.
– Конечно.
– Ты в тот вечер был у меня?
– Собирался, но машина сломалась. Пришлось ремонтировать.
– Слава богу, – кивнула я. – Боюсь, им все равно, кому припаять это убийство.
– Ты этого мужика знала? – нахмурился Олег. – Ну, убитого?
– Видела несколько раз.
– А зачем он пришел?
– Понятия не имею. Он смог как-то войти в квартиру, а мои ключи оказались в кармане его плаща.
– Дела… значит, у тебя никаких догадок? – недоверчиво поинтересовался он. – Угораздило же вляпаться… – Он зло чертыхнулся и взглянул на часы. – Пора к этому следователю. Как он вообще?
– Да кто его знает. Вежливый, а взгляд такой, что впору веревкой запасаться.
– Ну что ж. Пойду.
– Давай, удачи тебе.
Я покинула здание и прошла пешком троллейбусную остановку, прежде чем вспомнила, что приехала на машине. Дурацкая записка не шла у меня из головы. Кстати, на любовную она не похожа. Один человек предлагает встретиться другому, а Мещанских улиц две – Старая и Нижняя.
Собственные доводы показались мне весьма шаткими. Я вернулась к машине, устроилась за рулем и минут пять наблюдала за работой «дворников»; накрапывал дождь, было холодно, ветрено, а на душе неспокойно.
Неожиданно для себя самой я отправилась на свою новую квартиру, вспомнив с тяжким вздохом, что хочу я того или нет, а на днях придется переезжать. К хозяйке квартиры, где я жила, приезжает племянник с семьей, об этом она предупредила меня за два месяца. Еще и новоселье справлю… с трупом. Я зло чертыхнулась и свернула к дому.
Под козырьком подъезда стояли две старушки. Мое появление они восприняли с интересом, поздоровались в ответ и проводили взглядами. Ну и соседка вам досталась, дорогие, не успела заселиться, а уже покойник.
Я поднялась на третий этаж и не без опасения открыла дверь. Никаких сюрпризов. Прошлась по квартире, что-то насвистывая себе под нос, и замерла возле телефона. Пожалуй, стоит позвонить Юлии Васильевне: работать в таком состоянии я все равно не смогу, надо предупредить человека, что у меня намечается отпуск, надеюсь, краткосрочный.
Я набрала номер и нарвалась на автоответчик, но это вовсе не значило, что Юлии Васильевны нет дома, она дама с причудами, оттого я позвала:
– Юлия Васильевна, это Алла. Мне необходимо срочно связаться с вами. Возьмите трубку, пожалуйста… – В ту же секунду я услышала тоненький голосок, который так не вязался с обликом Виноградовой, дамы дородной и властной, которая в коммунистические времена очень многих заставляла трепетать и опасаться за свое кресло.
– Здравствуйте, Аллочка, а я вам звонила. Куда это вы пропали, голубушка?
– Извините, у меня неприятности. Очень серьезные. Можно к вам приехать? Говорить по телефону не хотелось бы.
– Что ж, приезжайте, думаю, вам сейчас не до работы, ну хоть поболтаем. Развлечете старуху.
«Чертова баба», – подумала я, вешая трубку. Стоило бы послать ее вместе с ее воспоминаниями, с чего это старушка вообще взяла, что ее комсомольская юность кому-то интересна? Найти мне замену труда не составит, денег у старушки куры не клюют, у партийца со стажем оказался братец в Америке, чуть ли не миллионер, два года назад отдал богу душу. Как видно, это событие настроило Юлию Васильевну на эпический лад, и она увлеклась воспоминаниями.
Подходя к ее квартире, я почти созрела, чтобы отказаться от работы. Встретили меня чрезвычайно ласково.
– Проходите, Аллочка, выпьем чаю. Катерина Ивановна сегодня пироги пекла, вы любите пироги с малиной? По такой погоде только одна радость, что сидеть за самоваром, есть пироги и болтать о чем-нибудь приятном. Ах, извините, вы что-то говорили о возникших трудностях?
– В моей квартире убили человека, – с бодрой улыбкой сообщила я, устраиваясь за столом.
– Акимова? – пленительно улыбнулась в ответ Юлия Васильевна. – Слухами земля полнится. Так, значит, в вашей квартире? И кто его убил?
– Идет следствие…
– Конечно, конечно. А что вас связывало с Акимовым? Какие-то родственные узы? – продолжила она задавать вопросы, весело поглядывая на меня.
– Нас с ним ничего не связывало, в настоящее время я пытаюсь выяснить, что ему понадобилось в моей квартире.
– Ах вот как. Очень интересно. То есть он вошел в вашу квартиру, а вы даже не знаете как?
– Совершенно верно. Юлия Васильевна, я только что от следователя, меня немного утомили его вопросы, так что если вы не возражаете, на ваши я отвечать не буду, тем более что заглянула буквально на пять минут. В связи с возникшими обстоятельствами вряд ли я смогу помочь вам в работе над книгой. Извините, но…
– Книга – пустяки. То есть в данный момент, конечно, – заявила Виноградова. – Мои воспоминания никуда не денутся, я буду продолжать наговаривать их на диктофон, а к работе вернемся, когда вы уладите свои дела.
– Я думаю, вам лучше обратиться к кому-то другому.
– Об этом не может быть и речи. Вы или никто. Уверена, вы принесете мне удачу. – Она стала разливать чай, а я принялась за пирог, вспомнив, что сегодня еще не ела. – Кстати, я знакома с женой Акимова, то есть теперь, конечно, вдовой, – заметила Юлия Васильевна, а я едва не подавилась от неожиданности: мне-то казалось, что данную тему мы уже исчерпали. Я промолчала, а Виноградова продолжила: – Она весьма неуравновешенная особа, к тому же… – Тут Юлия Васильевна нависла над столом, желая быть поближе ко мне, и зловеще зашептала: – Она – алкоголичка. Я точно знаю. У меня знакомая работает в психиатрической больнице, она лечила Акимову и кое-что мне рассказывала. У Раисы Андреевны, так зовут Акимову, бывают самые настоящие запои. Вы с ней встречались?
– Видела один раз, – ответила я, поддерживать разговор желания не было. Хоть я и отношусь к журналистской братии, но слухи и сплетни терпеть не могу. Возможно, по этой причине журналист из меня так себе.
– Обратили внимание на ее глаза? У человека не может быть таких глаз, только у ящерицы.
– У нее линзы, вот и все, – пожала я плечами. – Никаких тайн и загадок. У одной моей знакомой глаза вообще фиолетовые. Конечно, тоже линзы.
– Ужас какой-то, – вроде бы не поверила мне Юлия Васильевна, нахмурилась и явно осталась недовольна моим замечанием. – То, что она пьет, совершенно точно. Я как-то встретила ее в десять утра, не поверите, от нее несло, как от винной бочки. Вообще-то, неудивительно, когда человек не знает, чем себя занять. Все пороки от лени. У нее два высших образования, а она нигде не работает. Что это за мода пошла такая, скажите на милость? Муженек ее тоже хорош, говорят, у него был роман. И знаете с кем? С женой собственного начальника, оттого его и перевели в наш город. Он будто бы хотел развестись с Раисой, но карьера и все такое… Из-за его измен бедняжка и начала пить. Сын учится в другом городе, она совсем одна, несчастная женщина… Даже подумывала о самоубийстве. Да-да. Представляете? Вот тебе и муж прокурор. Кстати, от таких мыслей рукой подать до желания взаправду кого-то укокошить. Как вы считаете?