Катя снова подумала о матери Кирилла. Что её спасло тогда, поддержало…. Ведь, невозможно было бы жить дальше! Для чего? Конечно! Вот соломинка! Для сына! Ей оставалось жить только для него. Все остальное, — связанное с ней самой, — рухнуло, исчезло навсегда… Ребёнок! Смысл — в его жизни. Смысл — в его счастье! Она верила в это и ждала этого. И вот Кирилл повстречал Катю…. И, наверное, поверил в своё счастье! Значит, сегодня…
Катя остановилась опять, и вздохнула… Странная штука — мысль! Быстрей бы уж произошло всё…
Бабушка позвала обедать. Сидя за столом, Катя была задумчивой. Ела молча, и отрешённо смотрела в окно. Застынет на секунду, — опять ест.
— Не беспокойся, Катенька, — спокойно заговорила баба Варя — Ирина, она, женщина не заковыристая, простая, тебе понравится. Не замыкайся, только, в себя…, открытой будь, как есть… Ведь ей тоже посмотреть охота, на Кирюшину-то любовь…
— Ох, бабушка… — вздохнула Катя, — как-то не по себе…
— Да, что ты, Катенька! — подняла бабушка брови, — да,
Ирина, рада-то как!
— Откуда ты знаешь, бабушка? — может и не так всё!
— Откуда, откуда…, так сама она и сказала.
— ???
Сегодня время совсем не торопилось. Шло себе, так, не спеша. Катя часто поглядывала в окно. Хоть бы быстрей Кирилл пришёл. С ним спокойно, хорошо. Он посмотрит, улыбнётся и всё как рукой снимет. Ну он не всегда бывает рядом. Не всегда. Катя в который раз подошла к зеркалу, посмотрела на себя. — «Другая», — подумала она, — «я стала немножко другая. Добавилось что-то…»
Она обернулась и увидела в окно Кирилла. Он прислонял к палисаду какие-то палки. Затем он вошёл в дом, и Катя тут же повисла у него на шее.
— Наконец-то, я еле дождалась…
— Здравствуйте тетя Варя! — сказал с улыбкой Кирилл вышедшей на шум бабушке.
— Здравствуй, Кирюша!.. Катя! Ты оторвёшь ему шею! — укоризненно покачала головой бабушка.
— Я его слишком долго не видела! — не поворачиваясь к ней, ответила Катя.
— А что ты там принес?
— Это вехи. Надо обозначить границы участка…
— Хорошо! — посмеялась она и опустилась на пол.
— Ой, Кирюша, не пришлось бы тебе её на руках носить!
— Так пришлось уже…, через минуту после знакомства… Все трое — засмеялись.
Не спеша подойдя к усадьбе, Кирилл с Катей остановились под липой.
— Ну вот, — сказал Кирилл, — положив вешки в траву, теперь давай обойдём всё, посмотрим…. У меня мысль одна есть…
— Давай, — задумчиво ответила Катя, оглядывая поляну. — Знаешь, — продолжила она, — сейчас мне кажется, что раньше я считала важным, необходимым, чему меня учили, так старательно, теперь выглядит ненужным. Нелепым, даже…. Оказалось, что я ничего не умею, и всему нужно учиться заново…, разве, немецкий, только…
— А скажи, что-нибудь, по-немецки…
— Что, например?
— Ну, что-нибудь важное для тебя!
Хм… — ухмыльнулась Катя, зажмурившись на солнце:
— Майн херц хабт дихь… — сказала она и улыбнулась, вопросительно, ожидая реакции Кирилла.
— А как это перевести?
— Ты что, в школе, двоечник был? — засмеялась она, прикрыв рукой рот.
Кирилл усмехнулся громко,
— Да нет… У нас английский был…
— Ты — в моём сердце… — перевела тихо Катя, медленно шагая рядом.
— Это важное? — так же тихо спросил Кирилл и остановился.
— Да… — Катя прильнула к его губам.
… Потом они медленно двинулись дальше, к противоположенному краю усадьбы.
— Ты зря сказала, что ничего не умеешь.
— Ах, вон что! — посмеялась Катя снова.
— Я не об этом… — посерьёзнел Кирилл. Ты мою жизнь изменила, перевернула просто….Я и не думал…. Знаешь, как один философ сказал: — «Раньше, я думал — только любить, а теперь люблю, только думать». Только у меня наоборот всё! — посмеялся Кирилл.
— Это место, десятилетиями стояло…, а ты…, ты вдохнула сюда жизнь…. Никто так не сумел.
Катя шла не спеша, её лицо озаряла трогательная улыбка.
— Загт мир, битте, нох айн малль!
— Что?
— Скажи мне, пожалуйста, это ещё раз…
Они подошли к краю поляны. Катя светилась тихой радостью.
— Ты говорил, что у тебя есть мысль одна?
— Да, вот посмотри сюда! С трёх сторон насаждения вокруг усадьбы — показывал рукой Кирилл, а здесь граница, дальше спуск, луг и река вон! Тебе не кажется, что…
… - Что границу нужно опустить вниз, до лужайки?
— Да…, - удивился Кирилл, посмотрев ей в лицо.
— Ты что, мысли мои читаешь?