Я выпустил ее плечи.
— Ну давай выпьем вина.
Вот наконец и пришло время токаю.
Только каплю. А то уже уходить скоро. Только же пришла!
Пора. Вы, мужчины, никогда не представляете, сколько у пас дел по дому.
Я снова поцеловал ее в затылок. Она поежилась, словно ей плеснули воды за шиворот.
— Хитрый. Думаешь, уже опьянела? Я продолжал.
Тогда она отстранилась, встала.
Подожди. Тебе бы только целоваться. Давай лучше поговорим. О тебе.
Я не совсем представлял, как могу служить темой разговора. Поговорить бы о нас с нею вдвоем! Но обо м не?
— Ты в каком-нибудь СНО занимаешься? Да что она — старшая сестра?
Целовать сразу расхотелось. Буркнул неохотно:
— Занимаюсь. На кафедре ТВ. Врал я.
То есть до знакомства с Бемби занимался. Не блистал, но все-таки. А теперь — какие теперь занятия, когда каждый день ее провожаю, и как раз в такое время, когда нужно оставаться на СНО. Да мне сейчас до этого СНО как до Юпитера.
— У Шмакова?
— Ну, Шмакова мы раз в год видим. Там с нами больше Юркевич.
Бемби посмотрела проницательно:
— Врешь, наверное. Не тем ты все время занят. А я бы хотела, чтобы ты у меня стал классным ученым.
«Ты у меня» — это я услышал прежде всего.
И самое ее желание — чтобы я стал ученым — истолковал чисто практически: чтобы решиться уйти от мужа ко мне, она должна поверить, что из меня выйдет толк! Ее-то муж считается многообещающим, скоро защитится. Простая мысль, что Бемби желает мне успехов ради меня самого, — нет, такая мысль мне тогда в голову не приходила.
Оказалось, и разговоры о СНО могут воспламенять. Ободренный тем, что она надеется увидеть во мне достойного мужа, я снова полез целоваться. На этот раз я попытался достать ее губы. Бемби уклонялась. Я попадал лишь в щеки и подбородок.
— Ну хватит, мне пора.
И я был почти счастлив, шагая рядом с ней по улице. Я ее целовал! Не очень пока удачно, но все-таки. Во всяком случае, мои домогательства ее не возмутили. И она меня обнадежила! Действительно, не только в объятиях и поцелуях любовь. Чтобы быть любимым, нужно что-то собой представлять.
Теперь-то я думаю, что вовсе не нужно что-то собой представлять, чтобы быть любимым. Любят не за что-то. Любовь — не награда за прилежание. Но тогда я думал иначе — и это к лучшему.
Такие короткие посещения повторились еще несколько раз, с интервалами в месяц-полтора. Снова разговоры, немного вина, мои невинные поцелуи, во время которых Бемби старательно отводила губы.
Мне было хорошо с 'нею на улице, в кино — везде. Я умел жить минутой, я забывал, что через полчаса мы расстанемся. Сейчас она со мной — чего же еше?
И все-таки я стал снова посещать СНО, даже в ущерб некоторым нашим походам в кино, — зарабатывал право быть любимым.
Но иногда случались приступы жестокой меланхолии. Вдруг становилось предельно ясно, что Лилита меня не любит, что она просто играет мной, что ее редкие визиты ко мне объясняются только тем, что она все же не хочет меня потерять. «Пора понять!» — твердил я себе. Что — понять? Да то, что она меня не любит. Оказывается, понять это невозможно. Потому что когда любишь сам, непостижимо, чтобы на любовь любимая не ответила любовью. Все кажется, мешают какие-то недоразумения, что вот-вот все прояснится…
Вскоре к прежним мучениям прибавились новые: уж больно непринужденно обращались с нею мальчики из ее группы.
Я заходил к ней на затятия и видел: Валька Травников — есть там такой профсоюзный деятель — то и дело таскает ее на руках; Генка Поздняков, баскетболист, сажает на колени. Обнимались они там дружески, целовались тоже дружески — слишком уж дружественная атмосфера! А она только смеялась. Я делал вид, что ничего особенного, что так и должно быть; и вообще, я же не ревнивый муж! Я улыбался. Думаю, у меня получались мученические гримасы. И смешные.
Я не ревнивый муж. Но репутация счастливого любовника у меня сложилась совершенно невольно. Как иначе могли объяснить окружающие то, что мы постоянно вместе? Тем более раз она замужем.
Ленька сказал с завистью:
Ну, ты не теряешься, старик! А я бы на тебя не поставил, думал, ты лопух. Ведь и до тебя ходоки пытались, но — пустой номер. — И убежденно повторил свое определение: — Клевая девочка.
Я постарался изобразить на лице самодовольство. Не объяснять же ему весь мой безнадежный платонизм. Да и смешно.
Тем более когда постоянно слышишь истории:
— Заклеил вчера кадра. Пошли на хату.
А посмотришь на этих кадров — часто хорошие девочки, при других обстоятельствах я бы в них и влюбился. А их, оказывается, сразу ведут на хату. Интересно, сколько в этих историях процентов правды?