В вестибюле шумели ребята со спортивными сумками — собиралась на утреннюю тренировку спортшкола.
При появлении Вольта сразу стало тише, а за спиной он расслышал: «Вот он — Высоковольтный!» — представляют какому-то новичку. А навстречу уже неслось нестройное:
— Здрасьте, Вольт Платоныч!
Анна Федоровна, гардеробщица, дама полная и усатая, поспешно рапортовала:
— Спала сегодня, Вольт Платоныч. Спала как белуга!
Всегда она выдаст неожиданный образ!
Анна Федоровна донимала его своей бессонницей, Вольт ей и посоветовал старое средство — индейское, кажется: перед сном просидеть полчаса на корточках. И вот результат.
Когда отошли, чтобы Анна Федоровна не слышала, Надя засмеялась:
— А разве белуги спят?
— Не знаю. Но не ревут они точно — зато за них все кому не лень ревут белугами, А может, и спят. В омуте. Вроде как ты, когда не хочешь вставать утром в бассейн.
— Не, я не белуга. Это Анна Федоровна белуга: и толстая, и усатая. А я — килька. Слышишь, да? Килька я! Обглоданная.
Вольт не любил, когда Надя вот так самоуничижалась. Если это способ выдавить из него комплимент, то неудачный: он никогда не уверял в ответ, что она такая красивая, такая неотразимая! Да Надя, к счастью, и не красивая — Вольт не любит красивых.
Внизу на проходе вместо дежурной сидел Константин Иванович Кожелянко и кричал в телефон:
— А я тебе говорю, он даст Жукову фору полкорпуса!
Азартный человек — Константин Иванович. Раньше при таком темпераменте проигрывали состояния на скачках.
Увидев Вольта, он замахал телефонной трубкой:
— Привет! Как психологическое обеспечение — обеспечишь?! — И сразу же собеседнику на том конце провода: — Ладно, потом! Тут, понимаешь, наш психолог пришел!.. А как ты думал? Всё на высшем уровне, не хуже, чем в сборной! Кандидат наук! Ребята после него как звери: вода бурлит, будто винт вставили!
Бросил трубку — хорошо, что не разбил! — выскочил из-за барьера, смешно поцеловал Наде руку: ему, пузатому дядьке в старой тенниске, никак не шла такая галантность.
— Наденька! Вас — персонально! Если бы я не боялся испортить отношения, я бы за вами поухаживал!
— Ой, что вы, Константин Иваныч: Вольт совсем не ревнивый.
Между прочим, сказано было с некоторым укором.
— Не с ним! С вами боюсь испортить отношения! Оскорбить достоинство и честь!
— А вы ухаживайте почтительно, Константин Иваныч.
— Почтительно. — не умею! Что за ухаживание, если почтительно?! Я сразу только так!
И Константин Иванович сделал загребательное движение руками, показывая, как он ухаживает.
Тут и Вольт не мог не рассмеяться, а уж Надя!
— Ой, Константин Иваныч! Ой, ну вас! У Енгибаряна в аттракционе был морской лев — ну в точности! Все девочки так его любили! Ползарплаты на рыбу. Енгибарыч жаловался, что портим животное.
— Зачем морской? Как настоящий лев! Мне не рыбу, а мясо!
Константин Иванович уже немного переигрывал.
— На ребят-то своих вы тоже как лев? — Вольт спросил, чтобы переключить Константина Ивановича. — Чтобы, когда плывут, им казалось, вы за ними гоняетесь. Кто это, Холанд, кажется, говорил, что во время заплыва воображает, что за ним гонится акула? Так я буду внушать, что не акула, а вы.
Константин Иванович мгновенно переключился:
— Да-да, сейчас нужно обеспечить двойное обеспечение! Перед Кубком. Шишкин совсем скис.
Вольт хотел было высказаться профессионально, но Надя опередила:
— Наверное, перенапряг. То есть, по-вашему, по-спортивному — перетренировка.
Надя любит показать, что все понимает в спорте, потому что у себя в цирке «прошла через суперспорт в квадрате!». Вольт находит, что вполне достаточно суперспорта — возводить в квадрат уже излишество. Да и вообще не в перетренировке дело, напрасно Надя говорит, чего не понимает.
Поэтому он высказался с некоторой досадой:
Нет, тут чистая психология. На тренировках плывет как дельфин или как твой любимый морской лев, а на соревнованиях не лев, а какой-нибудь дюгонь. Ладно, займусь с ним персонально. Сейчас только сам проплыву для бодрости.
В раздевалке расположилась группа с кондитерской фабрики. Значит, надо было торопиться плавать, пока кондитеры займутся разминкой — специальными облегченными упражнениями, прозванными здешними тренерами «гимнастикой для толстых». Торопиться плавать, потому что когда кондитеры дорвутся до воды, нормально не поплаваешь. Зато в предыдущей группе народу всегда мало, с ними плавать хорошо.
Вольт прыгнул с тумбочки в прекрасную голубую воду, какой нет ни в одном море, прыгнул с затяжкой, как профессионал, и, как всегда в первые минуты, испытал удивительное восторженное состояние — ощущение, близкое к полету! Когда же первый восторг притупился — восторги всегда кратки, таково уж их неизбежное свойство, — ценной стала монотонность плаванья: туда и назад, туда и назад, двадцать пять метров от стенки до стенки — и так все сорок минут без единой остановки; плыл своим неизменным кролем, плыл на чистом автоматизме, и ничто не мешало ему думать. На соседней дорожке мелькал голубой купальник Нади, но это нисколько Вольта не отвлекало: в бассейне надо получать нагрузку и думать, а не флиртовать с собственной женой.