— Но я как раз…
— Уж лучше молчи, чем молча отмалчиваться! Очень удобная позиция: отмалчиваться. Уж лучше молчи!
— Но я не смог докончить ни одной фра…
— Очень хочется услышать, что ты скажешь. Хотя я столько всего в жизни слышала, что ничего нового ты мне не скажешь!
— Но я как раз пыта…
— Молчишь и думаешь, что придумал удобный способ уйти от проблем! Мы никогда ни о чем не говорим, вечно играем в молчанку!
— Но и я хочу…
— Все время молчим дома! Когда гости, ты рассказываешь какие-то интересные истории, хо/я тоже не всегда удачно рассказываешь и не всегда тактично, между прочим, но не молчишь, не сидишь, замкнув рот. А когда вдвоем, молчим и молчим.
Филипп наконец расхохотался — правда, несколько деланно. Ксана удивилась даже сильнее, чем обиделась: Ты чего?
— Да смешно же: ты не даешь мне докончить ни одной фразы, и я же, оказывается, отмалчиваюсь! Я все время пытаюсь…
Ну скажи, даже очень интересно. Хотя все равно ничего нового ты мне не скажешь.
— Только, пожалуйста, не перебивай. Ты очень долго говорила, и я не перебивал.
— Но если мне хочется возразить!
Мне все время хотелось возразить, но я слушал, не перебивая.
— Прошу, высказывайся, я буду слушать. Только не перебивай. Как только ты перебьешь, я замолчу.
— Прошу, я слушаю. Внимаю!
Она уселась на стул, положив руки на колени, пародируя прилежную слушательницу. Но он постарался игнорировать и издевательскую интонацию, и издевательскую позу.
Казалось, столько всего накопилось, а когда наконец настал момент высказаться, мысли как бы распылились, и невозможно было определить, где же самое важное.
— Что же ты молчишь? Я прилежно внимаю!
Филипп заговорил очень медленно, будто шел в темноте по незнакомой лестнице, нащупывая, где тут ступеньки.
Ты сказала, что я придрался к мелочам, заговорил не о главном. А что главное? Да у нас и нет, наверное, разногласий в чем-то очень главном: например, ты бы любила и защищала собак, а я бы их мучил и обдирал на шапки. Нет таких разногласий. Но я не думаю, что существуют мелочи. Что такое мелочи? Все очень важно в жизни, она складывается из моментов, которые легко обозвать мелочами, но от этого не легче. И умирали люди от обид, которые мелочи, если так судить. Все важно, все! Ты очень даже замечаешь, когда я не оценил в тебе чего-то, обидел в чем-то, поспорил и вот не прав оказался, как выяснилось год спустя. Наверное, так и есть: и не оценил, и оказался не прав. Другого человека до конца не поймешь. Но и ты не замечаешь, когда очень даже меня обижаешь. Я вот когда-то пошутил неудачно, что ты больше всего протанцевала у воды.
И как ты обиделась, до сих пор не можешь забыть! Сколько раз мне это поминала и еще, наверное, будешь поминать. А ведь я сказал только тебе, наедине. Зато ты и не заметила, как сказала о моей работе при людях — и Лида была Пузанова, и ее Иван, и Степа Гололобов, — сказала, что вышло неудачно. Новая вещь, никто из них еще не слышал, а ты оповестила заранее. Зачем же? Пусть бы сами послушали и составили мнение.
— Вот и прекрасно, что ты об этом вспомнил. Лучше бы не вспоминать, но прекрасно, что вспомнил!
Перебила все-таки, не выдержала! Филипп замолчал с обреченной улыбкой.
— Зря об этом заговорил, но прекрасно, что напомнил! Потому что все ты понял не так! Я прекрасно помню! И когда ты сказал, что я танцевала у воды, — я прекрасно поняла, что пошутил. Я прекрасно понимаю шутки. И не обиделась, с чего мне обидеться? Это ты судишь по себе, ты бы обиделся, — а я вовсе не обиделась! Только ты ничего не понял и не понимаешь, поэтому я пытаюсь тебе объяснить: это честь — танцевать у воды! Выходить на сцену всегда честь! Великий человек сказал, что нет маленьких ролей! Я выходила у воды, а меня замечали и отмечали! Понимающие люди, гораздо умнее тебя! Тебе этого не понять. А вовсе я не обиделась, чего ж тут обижаться? Я никогда не обижаюсь, я выше этого. А тебе слова нельзя сказать поперек! Я прекрасно помню тот разговор. Во-первых, я не сказала «неудачно». Я сказала: «не шаг вперед». И могу я иметь свое мнение? Ты не привык, тебе нужна тепличная обстановка, а актеры всегда говорят в глаза, что думают.
Филипп снова не очень удачно расхохотался.
— Ты о чем?
— Об искренности актеров.
— Да, и врут в глаза, и целуются, а отвернутся — плюются. Но говорят в глаза искренне. Такое скажут, что совсем смешают с говном, а ты встань, оботрись и работай дальше. Переступи! Ты не знаешь, сколько раз меня смешивали с говном, а я умела переступить!