Она произносила с нажимом: да, с говном ее смешивали и ни с чем другим, а если ему неприятно слышать, пусть не слушает. А Филиппу и в самом деле было неприятно. Слышал он грубостей на своем веку — ну не меньше, чем всякий, кто ходит по улицам, ездит в трамвае, — и привык большей частью не обращать внимания.
Но оттого, что Ксана произносила не очень умело, но с вызовом, достаточно невинное, в общем-то, слово звучало как-то обнаженно-натуралистично.
— А ты бы хотел, чтобы тебя всегда гладили по головке? Вот ты опять размолчался, потому что нечего сказать.
Оказывается, он размолчался. Хотя на самом деле, это она разговорилась. И нарушила условие: не перебивать.
Да, размолчался, и нечего делать обиженную физиономию. Вот всегда так. Будто не с человеком живу, а с чурбаном.
Фу, уже дошла до чурбана.
— Да, с чурбаном. Ты же меня никогда не называешь по имени. Никогда! Никак не называешь вообще. Мне это не нужно, мне вообще ничего не нужно, но удивительно: совсем никак не называть человека, с которым живешь!
Ничего не объяснишь и ничего не докажешь. Конечно, Филипп сам виноват отчасти: попытался быть объективным, изображал благородство — признавал и свои вины, свои ошибки. А надо твердить, как она: «Я всегда прав, а ты ничего не понимаешь!» И чем напористей, тем лучше. А теперь надо кончать этот бессмысленный разговор. А может, их совместная жизнь стала бессмысленной, потому надо кончать и ее? Мирно разойтись? Судя по сегодняшнему разговору, мирно не получится. Забавно, что началось-то из-за такой малости, что сразу и не вспомнишь. Зато кончилось!..
— Служанок и то называли как-то. А у тебя безымянная. Та-Которая-На-Кухне, да?
Он же обещал: раз она перебила, больше ничего не говорить. И не выдержал:
— Ну знаешь! Да такого мужа, который все продукты… Да такого ни у одной… Раз в день приготовить на троих… Да ты расскажи женщине, которая и работает, и все сама, и с двумя детьми!..
— Правильно, ты помогаешь, спасибо. Даже очень спасибо. Но я не в том смысле, все ты передергиваешь с ног на голову. Не в том смысле я все время на кухне…
Можно, оказывается, быть на кухне в разных смыслах!
— …А в том смысле, что у меня здесь нет угла, кроме кухни! Ты творишь, Николай Акимыч у себя — а я где? На кухне. Все правильно, самое место для прислуги! В обществе Антонины Ивановны — самое то!
Нет у них третьей комнаты — чем же он виноват? Или Ксана хотела бы, чтобы он не работал, а развлекал ее?! Всякая нормальная жена была бы счастлива, что ее муж прилежно творит, так сказать!
— Хватит! Какой я есть, такой и есть! Ничего другого я тебе не обещал, никакой роли не разыгрывал — все честно. Ты знала, на что шла. И я не менялся с тех пор, как мы познакомились. Если я такое чудовище, ты могла это видеть с самого начала и держаться от меня подальше. Я не менялся. Вот ты изменилась — это уж точно. Женился я на одной женщине, а жену сейчас имею совсем другую. Так что если кому сетовать, так мне. Но почему-то всякие гадости говоришь ты мне, вот такие скандалы начинаешь ты!
— Какой скандал? Поговорили наконец. А то все молчим. Надо каждый день разговаривать, может, ты бы и понял что-нибудь наконец.
— Нет уж, упаси бог!
Филиппу этот разговор был мучителен, а Ксане — ну не то что нравился, но какое-то удовлетворение она испытывала, это уж точно. И готова была продолжать сколько угодно.
— А что, не нравится, что услышал наконец правду? Какую правду?! Что она — служанка?! Надо, чтобы
Филипп не только таскал продукты, но еще и варил-жарил?!
— Хватит! Какой есть — такой есть. Если не устраиваю такой как есть, давай разведемся!
Рыжа, которая до сих пор слушала молча, вдруг подняла голову и издала неопределенный звук — скорее всего, вопросительный.
— Вот, даже собача заскулила! Что, скажи, за непонятные крики? Вот они — они все понимают. А нам до них расти и расти!
Филипп любит собак, ничего не скажешь, но такие причитания его злят. Тем более, в такой момент. Ответить ему прямо про развод Ксана не решилась — так через Рыжу.
— Да, хватит. И не впутывай собаку.
Он вышел, постаравшись не хлопнуть «дверью, — слишком уж банальный скандал, если еще и с хлопаньем дверей! И тут вспомнил про приглашение Брабендера. Вот то, что сейчас нужно! Хватит ему сидеть дома, ужинать ровно в шесть! Пойдет-ка он туда, к Поцелуеву мосту. Только один! Действительно противно: примерный муж, домосед, трезвенник! Ксана вышла вслед: