А той со штампом не увидел. Где-то она здесь, но быстро темнело, а не соберешь же в мешок всю эту грязную бумагу… Выходит, так и останется доска не на том доме? Или поискать где-то в архитектурном управлении? Должно же где-то значиться, что изменилась нумерация!
Нашлась напоследок и совсем целая книга. Тоненькая, как и ожидалось. «Лекарственные растения». Ну что ж, Николай Акимыч оставит ее себе — с полным правом. И взял еще начальные страницы Андрея Белого — просто на память и о Леониде Полуэктовиче, и о сегодняшнем погроме. Взял, разогнулся и медленно пошел назад. Вот и все, вот и покончено с книгами старого гомеопата, со всей памятью о нем…
Навстречу ему попалась вся ватага — шли шумные, все с узлами. Та самая Тоня, которая «не слыхавши» про книги, тащила еще и картину — соблазнилась красотой. И прекрасно! Жалко, что не все с картинами, жалко, что спланировали с четвертого не-шедевры неизвестных художников…
Николай Акимыч медленно, с одышкой поднимался по лестнице и думал о Федьке. Будет плохо, если он узнает про разгром комнаты соседа. Потому что если унес какую-то ценную книгу, унес и продал, то утвердится во вредной мысли, что сделал правильно. А если не унес — пожалеет, что не догадался.
Еще Николай Акимыч подумал об Антонине Ивановне. Вот кто сейчас торжествует! Как же — права на все сто! Надо было шкафы тащить из комнаты, а не то что какие-то чашечки. Ну и пусть думает, что права, а вот Николай Акимыч не хотел для себя такой правоты. Пусть взяли дворники, пусть взяла Антонина Ивановна __ лучше, чем вот так списывать из окна четвертого этажа. Но сам он не желает участвовать в дележе…
Николай Акимыч вспомнил предсказание техника, что скоро кто-то въедет в опустевшую комнату. Целая семья. Что за люди окажутся? Да, все быстро меняется вокруг! И булочную закрыли, ту самую блокадную булочную у Пяти углов, и самый угловой дом того и гляди снесут, старый двухэтажный дом, каких почти не осталось в центре…
Николай Акимыч поднялся наконец. Непонятно было, дома ли Филипп или нет. Рояля слышно не было, но может писать, читать. Встречать ведь у них не принято. Как будто живут отдельно. Обменяйся они завтра на две однокомнатные квартиры врозь — а такое возможно при их площади! — и что изменится? Или так и сделать? Всю жизнь Николай Акимыч прожил у Пяти углов. Не пора ли переехать куда-нибудь? Это же очень удобно — отдельная квартира! Грустно уезжать с Пяти углов, но они сами меняются, сами отдаляются от него.
От этих мыслей Николай Акимыч растерялся и расстроился. Он потоптался в прихожей в надежде, что выйдут Филипп или Ксана, но никто не вышел, и он вошел к себе. Огромная сорокаметровая комната была заполнена его вещами — старыми, верными, привычными. Шпиль растреллиевой колокольни чернел на фоне окна. А если когда-нибудь все это выкинут, чтобы не осталось ни духу, ни памяти?!
Николай Акимыч не зажигал света, сидел в сумерках. Белый камин в углу превращался в призрак Леонида Полуэктовича. Впервые Николай Акимыч испытывал томительное, как изжога, чувство раздвоенности: хотелось одновременно и уехать, и остаться.
15
Филипп вышел по обыкновению утром с Рыжей — не столько гулять, сколько выхаживать музыку. Но мешали посторонние мысли.
Накануне позвонила Аркадия Андреевна. Говорила она необыкновенным для себя смущенным голосом — пожалуй, Филипп еще не слышал у нее такого:
— Ах, Филипп Николаич, у меня от нашего последнего разговора остался осадок. Как будто я не захотела вам помочь. И вы ушли обиженный. Но честное слово, я не могла! Зачем хлопотать о деле заведомо обреченном, вы согласны? Эти ваши огромные метры… Но как-то нужно вам помочь, вытащить вас из коммунальной квартиры. Поэтому сегодня звоню вам первому. Сообщаю новость. Мы выхлопотали кооператив. Притом не где-нибудь, а в Зеленогорске, на самой окраине. Можно сказать, прямо в лесу. Все равно что круглый год жить у нас в Репино в Доме творчества. Так не хотите ли вы? По вашим фактическим условиям, в которых вы живете, вы — первый кандидат. Как только узнают такое местоположение, кинутся с заявлениями, будет настоящая свалка, но вы — первый кандидат, я вам обещаю. Если только подадите заявление. При вашей семье можете подавать на трехкомнатную. Или разделите с вашим отцом ордер, он останется в Ленинграде в центре в своей одной комнате, а другую вы отдадите и построите в Зеленогорске двухкомнатную. Тоже резон: будет где переночевать в городе, если поздно загоститесь. Да и вообще лучше жить от родителей отдельно, я считаю. Так как вы? Другого такого случая потом не будет!