С Сашей Крамером они вдвоем занимают комнату, называемую «старшинской», потому что оба они старшие научные. Вольт остановился перед дверью, чтобы не излагать свою идею при Крамере — не потому, что опасался плагиата; просто он всегда испытывал странную стыдливость, излагая новую гипотезу: вот когда появится в подкрепление хоть один факт, тогда другое дело, а пока без фактов она словно голая, — остановился перед дверью и стал объяснять Верной Кариатиде, что нужно приготовить для работы. Самое трудоемкое: изготовить микроинструменты — собственноручно вытянуть из толстых стеклянных трубок тончайшие пипетки, присоски, стеклянные скальпели. Своими толстыми пальцами Лена удивительно точно работает на специальной микрокузнице!
— Ну и выкрои время, когда будет свободен микроманипулятор.
Вот это самое трудное: микроманипулятор единственный на всю лабораторию, да еще по договоренности пользуются им эмбриологи, пока не получили свой.
— Там на Татьяну Михайловну много времени записано, я уж смотрела.
Вот так! У Протоплазмы тема никчемная, но утверждена — значит, ей в первую очередь!
— Ну договорись с ней, может, часть уступит.
У Верной Кариатиды лучше получается разговаривать с Танечкой Тышлер: Вольт легко терял терпение и мог высказать что-нибудь совсем ненужное про работу бедной Протоплазмы.
— Хорошо, Вольт Платоныч, я постараюсь, я обязательно договорюсь! Мне тоже время положено, я запишу на себя!
Договорится, Вольт не сомневался. Хорошо, когда есть на кого положиться.
Вольт совершенно по-товарищески хлопнул Кариатиду по могучему плечу:
— Ну, давай.
Она снова покраснела.
Вольт уже хотел зайти к себе в старшинскую, но передумал и отправился в животник: проведать Мафусаила, белого крыса, который прожил уже пять средних крысиных жизней и, кажется, не собирается дряхлеть. Методика, благодаря которой долгожительствует Мафусаил, заимствованная, но проверять чужие методики, тоже нормальная работа: одно дело прочитать, и совсем другое — убедиться в достоверности прочитанного: написать-то легко все, что угодно. И в особенности приятно лишний раз убедиться, что резервы жизни так велики, — ведь и Вольт собирается жить не меньше чем до ста пятидесяти… Ну и демонстративно для пропаганды антропомаксимологии: вот вам продление жизни в пять раз!
Животник помещается по ту сторону запасной лестницы — пожарной. Уже на площадке слышится особенный запах, который Вольт называет про себя цирковым. Повзрослев, он ходит в цирк редко, потому что многое стало там казаться безвкусным, и даже Наде почти не удается его туда затащить, ну разве что на один-два стоящих номера, где работа без дураков, — посмотреть и сразу уйти. Ходит редко, но в детских воспоминаниях до сих пор живет словно бы другой цирк, в котором все прекрасно, все волшебно! И не в цирке ли его впервые стал тревожить простой вопрос: неужели акробаты и дрессировщики составляют особую человеческую породу, более совершенную разновидность, или таким бесстрашным, красивым и сильным может стать каждый? А если может, почему не становится? Если может, почему не становится?! — вопрос вопросов, смысл всей работы Вольта.
В животнике неожиданно оказалась Красотка Инна — и когда успела уйти с посиделок? Да и занималась она странным для животника делом: сидела в углу и читала. Место, правда, тихое, мало кто догадается ее здесь искать, но Вольт до сих пор не предполагал в Красотке любви к чтению. Стараясь не смотреть в ее сторону, испытывая обычное двойственное чувство притягивания-отталкивания, Вольт подошел к Мафусаилу. Крыс узнал своего благодетеля — продлить жизнь в пять раз! какое благодеяние может быть большим? — встал на задние лапы, упираясь передними в проволочную сетку. Про свое долголетие Мафусаил не знает, зато знает, что этот человек всегда приносит угощение. Вольт приоткрыл дверцу клетки, Мафусаил подставил голову, и Вольт почесал у него между ушей. Угощать и почесывать Мафусаила Вольту просто приятно, но это входит и в методику наряду с комфортабельной клеткой, что доказывает мудрость авторов методики: никакие воздействия на клеточные мембраны не продлят жизнь, если у носителя этих мембран не будет желания жить… Почесав крыса, Вольт протиснул ему в клетку кусочек сыра. Мафусаил зажал сыр передними лапками и стал неторопливо аккуратно откусывать, похожий на воспитанного гостя ученого банкета — на многочисленных банкетах по случаю симпозиумов и диссертаций Вольт видывал кандидатов и докторов, которым следовало бы взять у Мафусаила пару уроков хороших манер. Симпатичный зверь. Да вообще крысы симпатичные. И очень умные. И хвост красивый. Удивительно, до чего много дурацких предубеждений распространено среди разумного человечества!