Вольт мгновенно ускорил Стефу, оттеснил такси влево, а там дальше сужение — выпячивается из ровной шеренги дом Карловой, памятник архитектуры, — и такси было не вырваться: впереди поребрик, справа громадный Стефа, как разъяренный слон! Вольт и таксист выскочили одновременно.
— Не искалечь его только! — крикнула Надя. Таксист услышал крик, увидел перед собой не лысого
дряблого частника, сверстника своему ЗИСу, а парня в спортивном костюме — и испугался. Этакий молодой нахал, весь в супермоде, как любит говорить Надя: даже при неярких уличных фонарях бьет в глаза вся эта супердребедень — начиная от затемненных очков… Таксист испугался и нырнул обратно в кабину за молотком. Дымчатые очки и молоток — современный неандерталец… Мгновенный спазм ненависти, как холодный взрыв в голове, когда хочется расплющить наглую физиономию…
Вольт знал за собой такие спазмы — и знал, что нужно сдержаться только несколько секунд, а дальше будет легче.
— Тебя за это… Тебя за это… Эх, я бы тебя, да не имею права!
Таксист, наверное, подумал, что напоролся на боксера или самбиста, а Вольту, едва пережил несколько секунд, уже хотелось не кулаками крушить хама, а задавить его морально: внушать страх перед баранкой, чтобы пришлось бросить такую доходную профессию!
— Ты чего?.. Ты чего? Таксист пятился, подняв молоток.
Наступая, Вольт поравнялся с распахнутой дверцей такси — наклонился, вырвал ключ зажигания и швырнул под днище кузова.
Ну вот… Ярость растворилась окончательно, стало стыдно: зачем это мелкое школьное хулиганство? Он повернулся и, не боясь нападения сзади, медленно пошел к Стефе. Таксист даже не смел ругаться — видно, считал, что легко отделался.
Уже отъехав, Вольт засмеялся, представив, как таксист сейчас протирает свои суперштаны об асфальт, ползая за ключами. Он повернулся к Наде, положил ладонь ей на голову:
— Молодец, поддержала.
Он ей внушил давным-давно: если намечается уличная драка, не выкрикивать обычные бабские причитания: «Не лезь! Их много! Изобьют! Покалечат!» — от этого любой хулиган только наглеет. Надо кричать: «Не искалечь его — затаскают потом!» — чтобы запугать врагов еще до драки: кто запуган — тот уже побежден. Давно внушил, и вот в первый раз пригодилось.
Надя запрокинула голову и потерлась лбом о его ладонь.
— Сразу он весь кураж потерял, да? Другой раз не будет!
— Да-да, в другой раз… — Вольт снял с Надиной головы ладонь. — Зря я его отпустил так. Надо было попробовать внушить. Не принято, конечно: мол, против этики. Раньше говорили «сглаз» или «черная магия». А надо было. Чтобы никогда за баранку не сел! Чтобы никаких ему других разов!
— Ой, слишком же! Может, он в первый раз!
— Такой — наверняка не в первый. Ну зачем хам на дороге? Тем более в такси. Наверняка вымогатель. Да хамы и вообще не нужны на свете! Их пожалеешь — и всегда расплатятся за эту жалость хорошие люди.
— Ты так только рассуждаешь, а никогда на самом деле не сделаешь!
Сказала это Надя с какой-то неприятной победоносностью. И потому, вместо того чтобы обольститься словами жены — а ведь сказала она, в сущности, что он хороший, добрый человек, который не способен причинить зло, — Вольт ответил раздраженно:
— Рассуждать полезно. И если рассужу, что надо, то и сделаю.
— Но ведь не сделал! Слышишь, да? Не сделал!
Приятно было только то, что Надя была стопроцентно уверена, что он мог сделать, мог внушить тому хаму непреодолимый страх перед баранкой. Но для того чтобы внушение подействовало вот так с ходу, от одной-двух фраз, нужно, чтобы человек попался очень уж внушаемый. Конечно, встречаются и такие, а хамы натуры примитивные и, значит, внушаемые. Но ручаться нельзя. Обычно же это долгая работа — внушение.
Они уже подъехали к бассейну, спорить дальше было некогда, и все же Надя повторила еще раз:
— Но ведь не сделал!
Вольт подавил в себе раздражение: сейчас начнется работа, а психолог всегда должен быть в форме, должен излучать оптимизм. Чего бы он стоил, если бы не научился для начала управлять собой?
В вестибюле шумели ребята со спортивными сумками — собиралась на утреннюю тренировку спортшкола.