Я царь — я раб — я червь — я бог!
Прощаясь, Вольт пожал Максиму руку. Давно он не пожимал ничью руку с таким уважением. Женщина его провожала.
— Такое спасибо, доктор, такое спасибо! Вы Максиму понравились, я вижу. Мы как только услышали от Всезнайки…
— От кого?
— От Всезнайки! То есть от Эли Грушевой. Муж с нею вместе учился когда-то в Академии. Так ее все звали на факультете.
Вольт и забыл уже, что оказался здесь через посредство Грушевой, А вспомнив, подумал о ней с обычной неприязнью: ведь это же самопредательство — уйти из искусствоведов в машинистки!
— Да-да, — сказал он сухо, — говорят, она хорошо училась, даже получала сталинскую стипендию.
— Не то слово — «хорошо»! Она все знала. И сейчас все знает и все помнит. Вы слышали, как Андроников рассказывает про Соллертинского: что тот только взглядывал на страницу — и запоминал всю? Вот и Эля. Спроси ее в любой час дня и ночи! Вся их группа никогда не заглядывала ни в какие энциклопедии — спрашивали у Эли. И до сих пор. Мой муж потом ушел в археологию, и знаете, если нужна библиографическая справка — бывает, что срочно, или поздно ехать в Публичку, — звонит ей. Нет, она феномен! Знаете, талантам иногда завидуют, а ей никто никогда и не завидовал, такой недостижимый феномен. Мы недавно поспорили про Бунину. Вы слышали про такую писательницу? Она современница Пушкина, довольно бездарная. Позвонили Всезнайке — и та сразу выдала полную библиографию плюс генеалогию, в результате которой появился знаменитый Иван Бунин! Неужели вы не знали?!
И не подозревал ни секунды! Всегда считал нудной женщиной, место которой только на кухне, а полученный диплом — сплошное недоразумение.
— Почему ж она бросила специальность, стала машинисткой?
— Ну знаете, так получилось. Муж, дети. У меня ведь тоже диплом, а сижу вот дома.
— У вас особый случай! Вы, я думаю, Максиму уделяете столько сил, что хватило бы на две работы!
Женщина улыбнулась, но не с гордостью за свои труды, а печально.
— Да, конечно, мы его развиваем. Разговариваем буквально обо всем. Это удивительно, как он схватывает! Когда все силы, все внимание в одну сторону. Вся энергия, которую другие дети тратят на беготню… Я не знаю, хорошо ли это, но он уже читает. И все помнит, что прочитал, что услышал… Но лучше бы бегал, как все дети.
— Ну-ну, главное, не терять веры! Он еще побежит, вот увидите! Но при нем останутся его знания, его воля. Это вырастет удивительный человек!
Но женщина снова улыбнулась печально.
— Он уже удивительный. Но иногда думаешь: не надо удивительности, пусть бы как все1.
Уже распрощавшись, Вольт никак не мог переключиться, все думал и думал о Максиме. Да, поздний ребенок… Муж, значит, примерно ровесник Грушевой, а у той внук в восьмом классе. Ну допустим, жена моложе лет на десять — вот и получилось такое несчастье. Или счастье, которое они сами еще не способны осознать? Потому что личность обещает развиться исключительная. Да и уже личность! Часами массировать котенка — в четыре года! Максим встанет, и пойдет, и побежит — непременно!
Невольно думалось и о Грушевой. Феномен — вот уж чего Вольт в ней никогда не подозревал. И тем обиднее, что пользу из ее феноменальности извлекают только несколько знакомых.
Свою собственную память Вольт всегда считал средней. Ну постарался немного развить, но ни о какой феноменальности речи нет. И когда приходится читать о примерах удивительной памяти, всегда он думает с завистью, как бы такая память пригодилась ему. И представляется, как счастливы должны быть люди, столь щедро одаренные. Но вот, оказывается, совсем рядом живет феноменальная женщина, и что же? Ничего! Непонятно. И обидно.
К институтской стоянке подъехали одновременно: Стефа и «Волга» с надписью «Киносъемочная». «Волга» уже нацелилась снова занять законное место Стефы, но Вольт с удовольствием подрезал ей нос и встал рядом с желтым «пежо» Поливановой. Так надо учить нахалов!
Нетерпеливо взбежал к себе на девятый этаж, помня, что сегодня его лабораторное время; не останавливаясь, помахал рукой неизменно курящему здесь Вилли Штеку и, ничуть не запыхавшись, вошел в лабораторию.
Навстречу ему неслась Красотка Инна — чуть не столкнулись в дверях.
— Вольт Платоныч, вашего ничего в морозилке? Срезов замороженных? А то забирайте быстро! Я сейчас все выгребаю: желе не застывает!
«Забирайте быстро»! Вольт пожалел, что в морозильнике нет никаких его препаратов: он бы сейчас показал Красотке, как все выгребать ради какого-то желе! И не спасло бы Красотку ее сходство с Женей Евтушенко!