Чуть позже он зачитал свое второе утверждение: «Я хочу, чтобы моя дочь была жива», и я задала ему второй вопрос из Работы: «Можете ли вы абсолютно точно знать, что это правда?» Он углубился в себя, чтобы найти ответ, и это расшевелило его ум. Он ответил: «Нет, я не могу абсолютно точно знать этого». Тогда я задала следующий вопрос: «Вы дышите?» «Да», — сказал он, и его лицо озарилось светом.
И в конце концов этот человек осознал: для того чтобы быть живым, ему не нужна дочь, что своей яростью и отчаянием он только делает себе хуже и что он не может абсолютно точно знать, что было бы лучше для его дочери. Его слезы и смех были для меня самыми трогательными вещами в мире. Я чувствовала гордость оттого, что сижу рядом с этим удивительным человеком. А все, что он сделал, — исследовал свои собственные убеждения.
Пустое и в то же время неисчерпаемое, Дао дает жизнь бесконечным мирам.
Ум дает жизнь бесконечным мирам — этому и тому, потерям и огорчениям, добру и злу. Природа ума такова, что он постоянно наполнен мыслями, и, кроме того, он неистощим в своей способности создавать то, чего нет. Когда вы верите своим мыслям, вы оказываетесь втянутыми в бесконечные драмы вашего «Я».
Пока покоя нет внутри вас, его не будет и в мире, поскольку вы— мир, вы — земля. История земли — это то, что происходит на ней и за ее пределами. Когда ночью вы погружаетесь в сон без сновидений — это мир? Нет, пока вы не проснетесь и не скажете: «Я». С появлением «Я» начинается фильм о том человеке, за которого вы себя принимаете. Но если вы усомнитесь в привычных мыслях о себе, фильм получится просто замечательным. Запасайтесь попкорном: кино начинается!
Я живу полной жизнью. Вы все живете такой жизнью, хотя можете не осознавать этого. Я ничего не знаю, мне нечего выяснять, не о чем раздумывать. Я оставила в прошлом сорок три года размышлений, которые ни к чему не привели, и теперь существую как незнающий разум. В моей жизни нет ничего, кроме покоя и радости. Я испытываю полное удовлетворение, наблюдая за тем, как все сущее раскрывается передо мной и для меня.
Та, что никогда не рождалось, никогда не может умереть.
Что такое смерть? Как мы можем умереть? Кто сказал, что мы вообще рождались? Есть только жизнь не подвергнутых сомнению мыслей. Есть только разум, если уж на то пошло. После того как вы подумали: «Я скоро умру», куда эта мысль девается? Разве следом за ней не появляется другая мысль, которая также претендует на истинность? Кем бы вы были без вашей истории? Это то, с чего начинается мир. «Я». «Я есть». «Я женщина». «Я женщина, которая собирается почистить зубы и отправиться на работу». И так далее — до тех пор, пока мир не заполнится вашими историями. «Я есть» — подвергните это сомнению. Именно в этом месте мир заканчивается, но только до того момента, пока не появится следующая мысль, которая нуждается в исследовании. Продолжаем ли мы существовать после смерти? Если вы подвергнете свои мысли достаточно глубокому исследованию, то поймете, что находитесь за пределами жизни и смерти.
Исследованный разум больше ничего не ищет, поэтому он свободен двигаться в любом направлении. Он понимает: раз он никогда не рождался, значит, никогда не умрет. Такой разум безграничен, потому что у него нет желаний Он ничего не удерживает в себе. Он ничем не обусловлен, он подвижен, бесстрашен, неутомим. Он должен отдавать. Такова его природа. Но поскольку каждое живое существо является отражением своего «Я», разум всегда и получает, отдавая себя самому себе.
Застывший разум — вот что такое смерть, и смерть мучительная. Неисследованный разум, который верит в свои мысли, постоянно загоняет себя в тупик. Пребывая в состоянии неудовлетворенности, безысходности, пытаясь найти выход, он попадает из одного тупика в другой. И каждый раз, как только решается одна проблема, сразу же возникает другая. Именно так живет неисследованный разум. Он привязан к старым историям и похож на динозавра, жующего одну и ту же траву.
Когда я пробудилась к реальности в 1986 году, я обнаружила в себе все те истории, которые всегда беспокоили человечество. И я решила, что просто обязана разобраться с каждой стрессовой историей. Я словно была мировым разумом и, расправившись с очередной историей в себе, одновременно развенчивала ее для всего мира.