Самым сложным было проложить тоннель в барьере, не нарушив его структуру и не проявив себя перед «нюхачами». Замкнутые плетения плохо реагируют на перенаправление векторов и потоков, волнуются, дают энергетические выбросы, заметные любому магу. Пришлось устроить следящей команде три истерики с выяснением, как долго они собираются надо мной издеваться, в попытках нарушить целостность барьера. Результат вышел на диво положительным. «Нюхачи» спилили засохшее дерево, уже год досаждающее скрипом и скрежетом веток по стеклам двух окон, признав его виновником якобы прилетавшей мне отдачи, и настоятельно потребовали моего выхода, взяв на себя всю ответственность за него. В дом я вернулась с сумкой самопомощи. Офицерской. Не иначе, как Илкних свою пожертвовал, сочтя сию жертву меньшей, нежели ранговые шнуры. Ради запаса лекарств и перевязочного материала я пошла на небольшое соглашение о молчании про их опрометчивый выстрел. А на разрешение не являться им оконным видением каждые четверть часа капитан Илкних не решился, обнадежив, не знаю, меня или себя, что «следилки» скоро отладят и надобность в этом отпадет сама по себе.
«Следилки» отладили к утру, когда смотрели мы друг на друга одинаково покрасневшими от бессонной ночи глазами. Мне это было даже на руку, не пришлось искать объяснений внешнему виду, поскольку спать не пришлось бы в любом случае. На руку был и приезд Мустила, присланного с проверкой, но это уже Стевниву, явившемуся за десять минут до него. Настроение «нюхачей» было весьма далеко от того, в каком благосклонно выслушивают многословные излияния. «Нюхачи» вообще далеки от благосклонности. Капрала Кинтоф с территории выставил, не дав тому дойти до чтения виршей, а «нюхачам» унять явно наблюдающийся зуд в кулаках, доклад про дерево и барьер выслушал, велел предоставить рапорт по форме с отражением всех подробностей происшествия и выделил мне четыре часа на отдых, после чего надлежало явиться к месту службы. Ну… Ожидаемо.
Самой надевать браслеты не хотелось до поминания всех хлитовых бездн и кюрисова мрака. Не первый раз, не последний, но… Даже с знанием, что снять их смогу в любой момент, кусочки самоклеящегося бинта внутри замков это гарантировали, не хотелось. Очередное прохождение через все «прелести» антикриониловой блокировки еще и отняло час у возможного сна. Поспать, действительно, было можно и нужно. Офицерская комплектация сумки самопомощи не чета солдатской, Райнару, получившему хоть урезанную в целях экономии, но все же действенную дозу препаратов, жаропонижающих, обезболивающих, противовоспалительных, в общем, всех обнаруженных, стало немного легче, и тяжелый сон его был сном, а не опасными провалам в район Грани. И мне следовало не терять время, но разве в браслетах уснешь? И не отсрочишь их надевание. Не пройду адаптацию, самой же будет хуже, а с генералом лучше быть максимально в форме.
Проверка формы, кстати, тоже не порадовала. Особой возможности поддерживать ее не было, место и время для тренировок никто мне не выделял. Как результат, не сказать, что совсем утратила, физических нагрузок хватало, но подрастеряла, и вылазка в окно для апробации тоннеля наглядно это продемонстрировала. Нашумела. Несколько минут пережидала на карнизе под пологом, пока «нюхачи» источник шума искали. Благо, карниз был достаточно широк, а опыт полезен, полог, при недолгом размышлении, я решила расширить и оставить. Мало ли. Все это было на крайний случай, какой, я надеялась, не наступит, но… Мало ли.
А что прибыть к месту службы мне дозволят самостоятельно не надеялась. Не дозволили. Диникс прибыл на сопровождение. Сопроводил до самого кабинета верховного командующего.
Сурдив подписывал расстрельные приказы, выполнял данное вчера обещание, вторую его часть, за упущенного беглеца, и был не в духе. Вряд ли из-за приказов, расстрелы в киллитенской армии дело обычное, настроение ему не портящее. Скорее, причина в перевязанной руке, какой приказы подписывал. Вчера обе руки генерала были в порядке.