— «Костолом» нужно было проверить до того, как начать снимать, — мне надоело повторять бесконечные «вероятности», я их капитану только что повторяла, теперь опять, и я их пропустила, в смысле, само слово. — Первое, мог быть «окрашенным». Второе, мог быть иллюзией и прикрывать что-то другое. Третье, мог быть запущен в замедленном режиме. Веревка. То же самое. Не могли связать лучшего мага обычной веревкой. Нужно было проверить ее на наличие дополнений, — теперь я и нумерацию стала пропускать. — Заклинания. Антикрионил. Взрывчатка. И последнее. Остдол. Та площадь в самом центре. Тут без вероятностей. Множество народа, солдаты, нам бы не дали уйти. Но даже если мы каким-то чудом ушли с площади, нас бы взяли в городе. Загнали в Блестяшку и взяли. С одним «Стимом», да хоть с двумя, без резерва, далеко не уйдешь.
Новосвет, он же Блестяшка в обиходной речи горожан, был уникальным районом старой столицы Тугдоланта. Каждый из правящих императоров задумывался над его сносом и оставлял, как памятник ушедшей эпохи. Построили его в пору освоения Чарондольского месторождения. Две породы всегда залегали рядом, невзрачный молочного цвета крионил и блестящий, меняющий цвета, антикрионил. Крионилу быстро нашли применение в амулетах и артефактах, он накапливал и усиливал магию. От антикрионила проку не было, кроме красоты. Он пошел на отделку домов. Тогдашний император планировал украсить блестящим камнем всю столицу. Хорошо, количества добываемого не позволили, потому что позже выяснилось, что свойствами минерал все-таки обладает. Обратными крионилу. Только проявляются они не сразу, а через двенадцать лет после разделения пород. Резерв из магов любого уровня антикрионил высасывал в считанные минуты. По одной на уровень. Собственно, из-за Новосвета столицу перенесли из Остдола в Сакрадол. Новосвет блестел недалеко от дворца и сильно портил жизнь придворным магам. Да и вообще всем магам в радиусе десяти километров.
— Все?
— А что еще? А! Как нужно было действовать. По первым ошибкам понятно, быть внимательней, думать, проверять. А по отходу… Леф, я честно пока не знаю. Одно понятно, нельзя начинать операцию, не подготовив пути отхода. Только времени на их подготовку не было. Единственный вариант, что мне в голову приходит, устроить отвлекающий маневр, какую-то заварушку, перекрывающую выход в Блестяшку, и пробиваться к противоположному выходу с площади. Правильно это или нет, я еще не знаю. Сартар ничего не скажет, пока все ошибки не найду, со всеми вероятностями. Одну вот нашла…
— Тебе нужно было найти всего одну, остальные уже не имели значения. Не понимаешь? А все просто, Вайра. Что ты делала в Остдоле?
— Выполняла задание. Я не знаю какое, просто знаю, что оно было. Это я поняла, и что ты из этого понял, какие планы у капитана…
— Стоп. То, что понял я, сюда не относится. Ты на задании, длительном, раз нормально ориентируешься в оккупированном городе и знаешь, как себя вести, значит это…
— Внедрение, — закончила я поданную мысль. — Или долгая операция. Я это поняла, Леф.
— А то, что ты эту операцию провалила, ты поняла?
— Я… — в «я» смысла не было, смысл был признавать его правоту, но… — Леф, там был ты. Я… Мне… Мне нужно было не вмешиваться? Совсем? Но это… Это как?
— Так и никак иначе. Операция должна быть выполнена любой ценой. Любой, Вайра. Понимаешь? Нет родных, друзей, знакомых. Тебя самой нет. Есть задание, которое нужно выполнить. Все. Ты готова к этому?
Я долго молчала, Лефлан не мешал, понимал, что мне надо с этим всем как-то… разобраться?.. примириться?.. Ни в ком из нас не было военной романтики, мы все дети воевавших, знавшие от родителей не все, конечно, но многое и без прикрас. А какие-то зачатки романтизации войны, если, вдруг, заводились, улетучивались к концу первого года обучения. Нет, о подвигах мы мечтали, и в своей уверенности, что новой войны не будет, даже немного жалели о невозможности стать героями. Только при этом отлично знали, что награды зарабатывают не красивым размахиванием магавтом, не показательным шествием в ореоле пламени сквозь ряды впечатлившихся и самоповергшихся солдат противника, а своей и чужой кровью, сутками без сна и отдыха, на стенах под палящим солнцем и в обледенелых окопах, в размокшей каше сожженных полей и сырых палатках. Да, магов берегли, насколько это возможно в условиях войны, но от комфорта мирной жизни маги были избавлены наравне со всеми, и работали, выкладываясь полностью, до выгорания, если было нужно, и с магавтом обращались не хуже, чем с заклинаниями, без скидок на пол и возраст. Это все мы знали, и хоть бурчали на выматывающие тренировки, понимали, что они необходимы. Но вот так… чтобы оставить своих в беде… ради задания… Разве так можно? А тот агент, про которого говорил Сартар… Он не знал, что близок к провалу? Или не предупредил? Или его не смогли вытащить? Или…