— Полный стазис!
— Ого! Так серьезно?
Все, застывшее в одной точке без движения и развития, Лефланом презиралось. Нечто, названное стазисом, могло смело приравниваться к чему-то повышенной отвратительности. Хуже, чем к стазису, Леф относился лишь к предательству, независимо от его масштабов и форм проявления.
— И еще серьезнее. Посмотри на пробой в контуре. Что видишь?
— Пробой в контуре.
— Вайра!
— Что? Я вижу пробой в контуре. Если эти лохмотья можно назвать контуром.
— Вот именно, лохмотья. А их быть не должно, я настраивал самовосстановление, при любом давлении с внешней и внутренней стороны сплав потоков обязан сработать на мгновенное… Так, а если увеличить напряжение и синхронизировать… Ты еще здесь? Исчезни.
Верный признак — Лефлан собрался попробовать что-то крайне рискованное, меня он выпроваживал только в таких случаях. А у меня у самой сегодня был такой случай, после моделирования. Я могла говорить о чем угодно, слушать, делать, выкапываться из вороха книг, свалившихся с перевернутого взрывом стеллажа, я только уйти не могла. Мне было необходимо его видеть и видеть, что с ним все в порядке, чтобы перед глазами сама собой не вставала картина из тестовой ситуации. Только как это самому Лефлану объяснить? Мы друзья. Мы просто друзья и ничего больше.
— Леф, я тут тихонечко посижу. Пожалуйста!
— Вперед, малявка, не задерживай.
Вот так. Я всего лишь малявка, изредка допускаемая в неприступную цитадель по имени Лефлан Ют-Раш. Хотя, это я себе польстила. Не в цитадель, к ее стенам, и ни на шаг дальше, то есть, ближе. Ну, и ладно! Я и так счастливая. Мне Слагающий пути сделал подарок, проложив мою дорогу рядом с дорогой Лефа. Не просто подарок — настоящее чудо. Если бы не последняя война, где подружились наши отцы, не было бы и этой нашей дружбы. Род Ют-Раш корнями древнее и благороднее императорского рода. А род Эргон… У нас семейное древо всего трехуровневое, право на него получил только папин дедушка. Сколько шансов встретиться у сына графа и дочери пекаря? При всей прогрессивности Тугдоланта только два. Такой, как у нас, или в Храме рассвета. Но мне до первого входа в Храм еще два года, а Лефлан уже вошел в него почти год назад, так что шансов встретить там не меня у него намного больше.
Могла ли я его винить в этом? Глупость совершенная! Как это, винить Лефа в том, что я не в его вкусе? Да, вообще, винить в чем-либо? Лефлан — это Лефлан, лучше его нет и быть не может. А то, что он не всегда замечает и почти всегда не слушает, что я рассказываю…
— Вайра, мне долго ждать? Катись анализировать, сколько раз ошиблась, спасая меня.
Ага, примерно, так. Не слушает, но слышит больше, чем я сказала.
— Леф, может, мне, правда, уйти?
— Отсюда — да, и чем быстрее, тем лучше. Из школы — решай сама. Чувствуешь, что не сможешь, уходи.
Глава 1, настоящее — Таверна «Воюющий прав»
Девятый год первого цикла третьей эпохи побед второй эры освободителей (3048 год по старому летоисчислению)
Сдвинутые в импровизированную сцену столу были единственным неосвещенным участком зала. Стоящей на них женщине нравилось вещать вот так, из темноты, оставаясь размытой фигурой и проявляясь лишь на последних строках, создавая эффект загадочности. Загадочности для кого? Вторую такую виршеклепательницу здесь не найдешь, даже если захочешь. Если еще найдется тот, кто захочет, ее и одной было с избытком. Клидиста Мэкр, Скользкая Кли, профессиональная наемница, имела две страсти: убивать и принимать восторги за воспевание своих убийств в своих же стихах в собственном исполнении. Искусству их сложения она училась прилежно, учителей подбирала тщательно и мастерство оттачивала постоянно. Говорят, некоторые из учителей даже смогли пережить ее обучение. Видимо, те, кто признал, что относительно зарифмованный набор слов вполне может считаться стихами.
Перерезать аорту,
Кровь разорванных глоток,
Лязг и топот пехоты,