— Польщена вниманием особы столь высокого рождения. К моему глубочайшему сожалению, мое рождение не позволяет принять знаки Вашего внимания, ис Стевнив. Но полагаясь на Ваше ко мне расположение, могу ли я рассчитывать на удовлетворение женского любопытства?
— Рассчитывайте, иси Эргон.
На то, что капрал от своих планов отступил, похоже не было, но с этим буду разбираться по мере продвижения планов, лишь бы сильно не спешил, мне тут только до утра продержаться, а пока хотелось бы добавить немного ясности происходящему.
— Как Вы оказались здесь, ис Стевнив? Действующая армия, не самый высокий чин… — вопрос про чин был несколько неприличным, но вполне закономерным, всем отпрыскам императорских кровей лейтенантов первого круга присваивали, как только они выползали из колыбели. Без всяких метафор. Смог сам выползти — получи звание и первый орден воинской доблести. В реальных войсках они бывали крайне редко. А тут: армия, капрал, второй круг.
— Разжалован и от двора был удален. Гниенью в ссылке предпочел ветра войны…
Перебивать невежливо, но выслушивать очередной поэтический шедевр я была не готова.
— Давно предпочли?
— Полгода. Пол бесконечных года. В холоде казарм, без тепла и уюта, без светских вечеров и блеска женских глаз…
Ответил он с приличным разочарованием, видимо, ждал вопроса о причинах опалы. В разочаровании я могла бы его поддержать, надеялась по сроку сама определить причину, но последний крупный скандал при дворе Тиренеха Исконийского был три года назад, а предпоследний — полтора. Оба раза император Киллитенса подозревал дорогих родственников в интригах и заговорах против своей особы и оба раза все главы подозреваемых ветвей отправились на плаху, а семьи — в ссылку за Тинческие болота. Дела были давно закрыты, машина правосудия в Киллитенсе работала быстро. Из нескольких мелких скандалов, с воровством, неуважением и выражением недовольства отдельными указами, под полугодовую давность тоже ни один не попадал. Значит, что-то совсем незначительное, раз его эхо не докатилось до действующей армии. Можно было бы выудить информацию из сплетен, но генерал и я, соответственно, в Стикрион не заглядывали уже больше семи месяцев. При таких исходниках вариантов получалось два: высокородный капрал называет не тот срок или в деле замешана женщина. Второй весьма походил на правду. Заговоры всех мастей Тиренех расследовал громко, во устрашение потенциальных последователей, а дела любовные широкой огласке предпочитал не предавать. Вот только ссылками они не заканчивались, подозреваемые в связях с императорскими фаворитками просто бесследно исчезали. Можно, конечно, спросить прямо, но в честности ответа у меня заранее имелись большие сомнения.
— Какая же красотка так блеснула глазами, что казарма распахнула Вам свои объятья?
— О! Иси Эргон, Вы не только прекрасны, но и проницательны. Вашей проницательности хватит понять, что раскрывать имя дамы… Но и я могу понять. В этой глуши Вам должно быть изрядно не хватает столичных новостей.
С этим я могла согласиться, столичные новости никогда лишними не были. Включая тайные связи придворных. Как говорил Сартар, в нашей работе порой могли пригодиться самые неожиданные сведения.
— Вы правы, ис Стевнив, не хватает. Я уже не помню, когда последний раз была на светском приеме. И Вы еще раз правы, имена дам разглашению не подлежат.
— А Вы умеете хранить секреты? — он подался вперед и свистящим шепотом поведал страшную тайну: — Это иси Митлик.
Ложь. Полнейшая. За Линиату Митлик, первую фаворитку императора, капралу грозила не ссылка. Я сделала удивленно-восхищенные глаза и подтвердила:
— Иси Митлик стоит многого.
Он гордо вскинул голову, постоял так немного и захохотал.
— Вы поверили? Все верят. Его всемогущество сам посоветовал мне называть ее имя для интересующихся.
А это, если не опять ложь, уже интересно. Раз Тиренех позволил трепать имя своей любовницы, значит, собрался ее сменить. И это не очень хорошо. Через Линиату иногда удавалось узнать довольно полезные вещи. Не факт, что новая фаворитка окажется такой же несдержанной на язык. Хотя… Полгода… Не похоже. Не увязывается. Ладно, восхищение с удивлением были, на очереди — обида и выпроваживание задержавшегося гостя. Продолжение разговора смысла не имело, он или продолжит лгать, или у него, действительно, не все в порядке с головой и буйная фантазия.