Знал. Недавно узнал и еще не научился жить с этим знанием, судя по паузам, по горечи в глазах и интонации. Страшная потеря не зарубцевалась, зияла открытой раной, терзала памятью, молила о помощи, о капле другого знания, что Мэла ушла за Грань быстро, без страданий.
Мэлавиату раскрыли год назад. У нее была одна из самых удачных легенд в сложившихся условиях: «светляк» при втором штабе чиниковской армии. Работала Мэла безупречно, никому из штабных в голову не пришло в чем-либо подозревать невзрачную, неумную и, главное, глухонемую женщину. Примелькавшуюся до абсолютной незаметности, до беспрепятственного входа в любые помещения, до бесконтрольного доступа к любым документам. Прочесть их она не могла, снять кальку — легко. Нелепая ленточка в волосах, постоянно сползающая на лоб. Что может быть естественней, чем ее поправить?
Почти идеальный вариант и наиглупейшее стечение обстоятельств. Какая-то приштабная дрима закатила истерику из-за потерянного браслета, обвинив в воровстве всю обслугу разом. Ее постельный сослуживец немалого звания на разбирательства и поиски пропавшей цацки настроен не был, а для успокоения подруги запер всех гражданских до утра в бараке гауптвахты. К утру браслет отыскался, всех выпустили. Кроме Мэлы. Запас антикрионила в граничащем с бараком складе за ночь вытянул всю магию из нее и артефакта иллюзии.
Большего я не знала, лишь это, что удалось понемногу вытащить из Диникса и Мустила, без имен и званий. И то, что видела сама, на ее допросах.
— Нет. Допрашивали, но не пытали.
— Лжешь.
Редко кто способен совместить несовместимое. У Райна соединились полная безнадежность и отчаянная надежда. Я понимала, что теряю время, что так и не знаю, сколько его у нас, но и что Райнар уперся и ни о чем другом говорить не станет, тоже понимала. И совершенно не понимала, как его в таком состоянии отправили на задание. Не видели, что Льянс вот-вот сорвется?
— Нет. Рассчитывали получить еще одного переводчика.
Планы обзавестись переводчиком в Киллитенсе вынашивали постоянно. И что способность от насилия теряется, знали. Проверили опытом в первые годы войны. Одного не смогли определить — высоту болевого порога, за которой дар пропадал, слишком разнилась она у всех… проверенных. Что у меня порог относительно высокий, к сожалению, знали, после общения с осоровцами. Потому генерал позволял себе выходки типа вчерашней, не часто, но регулярно, чтобы не забыла ненароком: моя жизнь в его власти. А с другими не рисковали. Если удавалось взять кого-то с подозрением на способности, запугивали, уговаривали, шантажировали, но физически дальше нескольких пощечин не шли. И айш не трогали по той же причине, слишком ценный ресурс, чтобы его терять. Правда, привилегия распространялась лишь на женщин, на том же опыте знали, что мужчины-айши в любой момент свой дар сами выжгут, и на весь свой пыточный ассортимент не скупились.
— Мэлика не умела переводить. Ни говорить, ни читать.
— Не умела. А ты? Почему ты говоришь?
— Вайра, — мое имя он протянул с изрядной насмешливостью, той, давней, из времени нашего детства, и тут же поправился, насмешливость, впрочем, сохранив: — Вайралада, нельзя же так примитивно. Это даже хорошей попыткой не назовешь. Одно слово — недоучка. Ты серьезно ждешь, что я тебе все выложу?
— Не жду. Предлагаю обмен информацией.
— Добавь еще «по старой дружбе», — насмешливость исчезла, Райн взорвался: — Кюррис бэс! Ты могла ей помочь?
Тогда — нет, не могла. Только сообщить о провале на ближайшем сеансе связи. И испортить артефакт-ленточку. Совершенно случайно, конечно же. Спецы отдела артефакторики в принципах его работы и в принципах возвращения высушенной антикрионилом магии разобраться не сумели, хватались за любую ниточку. Почему бы им ту ниточку не показать было, напомнив, что артефакты, попробовавшие силу айш, с прочей магией не работают? Рисковала? Да. Они могли снять браслеты с Мэлы, дать ей восстановиться и заставить саму оживить свою ленту. Если бы смогли заставить. Лаод молчала до меня, молчала при мне, ни слова, только ненависть во взгляде не скрывала, и они, в отличии от меня, рисковать, дав ей возможность восстановиться, не рискнули. И я выполнила приказ генерала, подпитала кружевную полоску ткани. Совершенно забыв, а может, не знав, что все артефакты лаборатории Манжура, настроенные на ментальную связь с владельцем, стороннего вмешательства не признают. Артефакт без Мэлавиаты уже был бесполезен, но мог найтись какой-нибудь умник, излишне хорошо разбирающийся в векторных плетениях сплавленных потоков, и засекреченная тугдолантская разработка стала бы достоянием Киллитенса. После моей подпитки в обычной ленте, под завязку напоенной магией, найти можно было разве что средство от головной боли. Это не я позаботилась о спецах, это манжуровцы вложили компенсационный эффект. Из сострадания, наверное.